По второму разу, глава из романа

[fora]

Не было на 9ке в части отдельных котлов,в чайники я разливал из котла,а там уже сами,за столом наполняли.На заводе ЖБК была своя варочная,там тож,но ,вроде на ночную смену варили....ну и так попить.Ща уже не помню этих тонкостей.НО,чай у нас варили на кухне весна-лето.
В роте летом в бачке чай,зимой кипячённая вода была.

[Нерон]

Я 100% согласен, что в армии (в т ч на Байконуре) были толковые прапорщики и офицеры, и мне попадались таковые, но - и у меня, и в том же фильме "ДМБ" показан некий отсталый прапорщик (усредненный вариант отсталого прапорщика), так как это работает на сюжет.

[Йо]

имой кипячённая вода была

заваареная чаем или эрзацом)))
никада в бачке не было просто воды (без заварки) иначе как ее от водопроводной отличить после остывания...

[fora]

Бывало и простая вода,вот это помню хорошо,и она,кипячённая,резко отличалась от умывальной из-под крана.

[Йо]

и она,кипячённая,резко отличалась от умывальной из-под крана.

визуально?
апсурд

[БАСИК]

И чё зимой без фляжек ходили?

Точно так.

[БАСИК]

всегда с флягами

ток в период ,,свирепствования ,, гепатиту т.е. в теплое время года. Чаеварочные котлы : один помню находился   слева относительно входа в столовую. А еще был котел и на 90-й.

[БАСИК]

Присоеденюся к вышевысказавшимся, и тожа удивлюся.

- А чо зимой без фляжков бродили?!

За чо ,,купил - за то и продаю ,,

[Нерон]

                                                        Глава 13
Когда Рома Ветров еще только учился в школе, у него иногда, нет-нет, да закрадывалась мысль о том, что он станет писателем. В реальности, путь в литературу оказался тернист и извилист, словно тропа высоко в горах. Родители, узнав о его планах поступать в Литинститут, сразу же принялись его отговаривать. Не то, чтобы они совсем уж не верили в его литературные способности. Верили, как многие родители верят в то, что их ребенок умен, талантлив, и намного лучше других детей, и вообще, что их ребенок – особенный.  Однако идея поступать в Литературный виделась им откровенно авантюрной, и, в некотором смысле, даже бредовой. Во-первых, туда сложно поступить, огромный наплыв абитуриентов, юношей и девушек, убежденных в собственной гениальности, и среди них наверняка будет множество детей высокопоставленных родителей, которые сумеют убедить приемную комиссию в том, что их чадо должно учиться именно в Литературном институте имени М. Горького. К тому же, если разобраться, писатель – это не профессия. Инженер, врач, учитель, биолог, архитектор, химик – вот неполный перечень востребованных специальностей. Заработка этих людей вполне хватит на сытую, относительно  безбедную жизнь.
А писатель? Ну, допустим, даже, если ты поступишь. Что дальше? Вдруг у тебя не получится писать на должном уровне? Бросать один институт и подавать документы в другой? Это значит, терять время, плюс, тебя сразу же загребут в армию, и поступить куда-либо ты попросту не успеешь. А после армии поступить вообще очень сложно. Школьные знания забываются, а за два года в армии человек здорово тупеет и превращается в великовозрастного оболтуса, интересующегося, прежде всего, выпивкой и женщинами. Многие после армии сразу женятся, и им становится уже не до учебы.
К тому же, если покопаться в истории литературы, то можно обнаружить интересную закономерность. Выдающиеся писатели получались из врачей, отставных военных, банковских работников, юристов, наконец, технарей, а вот из стен Литературного института выходили, в лучшем случае, крепкие ремесленники, эдакие Сальери от литературы.
Наконец, после долгих, порой достаточно нервных дискуссий был выбран компромиссный вариант. Рома поступил в Киевский университет на факультет журналистики. Журналист – вполне востребованная профессия. А в свободное от основной работы время вполне можно заниматься литературой. Так виделось все «в теории».
В реальности все оказалось значительно сложнее, чем он себе это представлял, и чем это представляли себе его родители. Лихие девяностые радикально изменили жизнь бывших советских граждан, вынудив пересмотреть как образ жизни, так и сами жизненные ценности. Сытость и уверенность в завтрашнем дне, воспринимавшиеся как нечто, само собой разумеющееся, канули в прошлое, уступив место суетливой беготне в погоне за пресловутыми денежными знаками – для тех, кто еще видел для себя какие-то жизненные перспективы, и тупой безнадежной апатией для тех, кто утратил всякую надежду на лучшее.
Существует распространенное мнение, что для того, чтобы добиться серьезных успехов в каком-то аспекте человеческой деятельности, нужно пожертвовать всем остальным. Сама жизнь показала ошибочность такой точки зрения. Для того, чтобы реализовать себя, человеку нужно поддерживать хотя бы какой-то минимальный жизненный уровень. Когда ему нечего есть, он думает только лишь о том, как бы достать кусок хлеба, и потому не может заниматься чем-либо серьезно.
Помимо учебы требовалось еще и как-то держаться на плаву. Начиная со второго курса Егор подрабатывал написанием коротких статей и репортажей со всевозможных светских мероприятий. Но такие заработки были крайне нерегулярны. Приходилось искать что-то еще. Хотя бы для того, чтобы нормально питаться, и чтобы не одеваться, как бомж. Егор мотался в Москву за шмотками и за сигаретами, подрабатывал охранником на автостоянке, разнорабочим на стройке, менеджером в малом предприятии, был втянут в многоуровневый маркетинг, но, разобравшись, довольно быстро покинул эту бизнес-структуру. Он постоянно думал о том, где бы еще подзаработать. И все равно, денежных знаков катастрофически не хватало.
Отучившись положенные пять лет, Егор сумел устроиться в один из столичных журналов. Надо сказать, что первое время журналистика также не приносила ему серьезных доходов. Конечно, к концу девяностых жизнь в стране стала постепенно налаживаться, но до разрекламированного либеральными политиками буржуазного благополучия было очень и очень далеко. Зарплаты начинающего журналиста еле хватало на обеспечение текущих потребностей. Фактически Егор жил от аванса до зарплаты. Покупка вещей, вроде зимнего пальто или пары обуви наносила серьезный удар по бюджету, заставляя урезать прочие расходы.
Вместе с тем, в журналистике имелся целый ряд бонусов. Относительно свободный график. Возможность наблюдать и изучать людей, общество, в котором они живут. Плюс, журналистика приучала писать регулярно и в больших объемах, а также укладываться во временные рамки.
Постепенно журналистская карьера пошла в гору. Из простого журналиста Егор вырос в начальника отдела. Одновременно с этим выросли  и его заработки. Вместе с тем, Егор все больше убеждался в том, что хочет заниматься именно писательством. Журналистика воспринималась им, как некая страховка на случай, если писательство не будет приносить серьезных доходов, вернее, пока писательство не будет приносить серьезных доходов.
В свободное от журналистики время Егор писал. Сперва небольшие рассказы, потом начал писать роман, который так и не был завершен. Постоянно отвлекали какие-то текущие дела на работе или дома. В последнее время мать часто болела, подолгу лежала в больнице, а в перерывах между курсами лечения подолгу не выходила из квартиры. Позже Егор понял, почему так и не докончил тот роман. Если первые главы давались ему легко, то дальше текст приходилось вымучивать из себя. «По капле выдавливать из себя раба» - писал классик. Применительно к себе, Егор по капле выдавливал из себя текст, пока ему окончательно не осточертело это занятие. А все потому, что у него изначально хромала структура. Сюжетные линии не были продуманы, как следует. И если первые главы он писал легко, что называется, на кураже, то затем двигался, словно в тумане.
А есть ли у меня литературный талант вообще? – он неоднократно задавал этот вопрос сам себе, и не мог дать на него однозначный ответ.
Отложив роман, Егор переключился на новеллы, а потом начал другой, стараясь учитывать прошлый негативный опыт. Этот роман ему удалось довести до конца. Одно издательство даже изъявило желание издать его небольшим тиражом.
А потом Егору пришлось уйти из журналистики. Некий столичный журналист в жесткой форме раскритиковал действия столичных чиновников. Его почин подхватили другие собратья по перу, и в их числе Егор Ветров. Он провел свое журналистское расследование, касавшееся приватизации некоторых вкусных объектов, и по его итогам опубликовал большую статью. Первое время успех был ошеломляющим. Затем его вызвали на ковер и популярно объяснили, что данную статью публиковать не следовало, так как она идет вразрез с политикой редакции, то есть, хозяев издательского холдинга, а факты, изложенные в статье, не соответствуют действительности. С должности начальника отдела Егора сместили, поставив на это место своего человечка. Егора такой подход разозлил, и он ушел, напоследок испортив отношения с руководством.
Поначалу он полагал, что быстро устроится на равноценную должность, однако, вскоре убедился, что ни в одной редакции города его не ждут с распростертыми объятиями.
Конечно, теперь у него было куча времени, столь необходимого для писательства, однако, при этом, требовалось найти альтернативные источники заработка. В жизни Егора наступила серая полоса неопределенности. Он понял, что вряд ли сможет работать в журналистике, а в писательстве требовалось еще застолбить за собой определенную экологическую нишу. Наличие свободного времени давало возможность писать, когда угодно, и что угодно. С другой стороны, на него дамокловым мечом давил стресс, вызванный нехваткой денег. Впрочем, вместо одних возможностей жизнь зачастую посылает другие.
Как-то знакомый по институту предложил принять участие в сериальном проекте. Телеканал одобрил сценарную заявку на сериал (сезон – 50 серий), и кинокомпании требовалась рабочая сила. Тогда Роман еще не считал сериалы чем-то серьезным, так, развлечение для пенсионерок, страдающих от безделья домохозяек, да ограниченных мужиков, весь круг интересов которых сводится к футболу, выпивке, да к обсуждению половой жизни – своей и общих знакомых.
Он написал 3 серии, получив за это очень даже приличный гонорар. Правда, в титрах его фамилию не указали, как и фамилии прочих литературных ниггеров, однако, начало было положено.
Вдохновленный успехом, Егор стал придумывать свои истории и писать по ним сценарии сериалов и полнометражных фильмов, однако, его труды не были востребованы. Как-то в одном из фильмов, шедших по телевизору, Егор узнал свой сценарий. Хотя и в несколько переделанном виде, это был его сценарий, который ранее этот же самый канал не то, что забраковал, а даже не соизволил дать какой-либо ответ. Судиться с телеканалом было бесполезно. Все закончилось гневными письмами и взаимными оскорблениями в социальных сетях.
В другой раз, когда его сценарная заявка понравилась режиссеру и продюсеру, дело чуть не дошло до подписания контракта, но в последний кинокомпания предпочла другой проект и другого сценариста – постарше, поопытнее, имеющего больший вес в профессиональной среде. Егор сорвался, наговорил лишнего продюсеру, о чем сам позже жалел. Не потому, что считал себя неправым, а потому, что это негативно сказалось на его сценарной карьере. Не попав на проект, он писал просто в стол, надеясь, что позже его тексты станут востребованы. Почти, как в спорте. Стартуют многие. Успеха добиваются единицы.
Нового проекта пришлось ждать почти год. Но заработанные деньги позволяли не хвататься за абы-какую работу, а заниматься тем, что он считал действительно важным.
А потом ему пришло письмо из некого «Всемирного центра развития человечества». «… Нас заинтересовало ваше резюме. Не могли бы вы прислать несколько примеров ваших работ?». Поначалу он даже не воспринял то письмо всерьез. В интернете околачивается множество мелких жуликов. Некоторые из них полагают, которые думают, что стибрив чужой сценарий, и выдав его за свой, можно продать его на телевидение и чего-то там заработать. Ага, как же. Даже, если сценарием кто-то заинтересуется, его еще много раз попросят переделать.
Тем не менее, Егор выслал несколько синопсисов и фрагментов сценария с диалогами, и попросил рассказать о проекте подробнее, на что получил ответ – «подробности при личной встрече». Еще через две недели ему пришло новое письмо, с приглашением явиться на собеседование.
У Егора появилось предчувствие, что он стоит на пороге чего-то нового и неизведанного. Если сравнить человеческую жизнь с книгой, то в его книге начиналась новая часть, кардинально отличающаяся от всех предыдущих.
 - Какие фильмы снимает ваша кинокомпания?
 - Мы не кинокомпания. Наша организация не занимается кинопроизводством. У нас, скажем так, немного иной род деятельности.
 - Тогда (он чуть не сказал «какого черта») зачем вам нужен сценарист?
 - О том, чем занимается наша организация и чем занимается наш сценарный отдел, я расскажу вам чуть позже. Должно быть, вы сейчас думаете, что вас затащили на собеседование, чтобы втянуть в какую-то дурню. Вовсе нет. Сначала я познакомлю вас с условиями работы, и начну с приятного, с вашей зарплаты. (Далее Виктор Андреевич озвучил сумму заработной платы, процентов на 50 больше, чем Егор планировал зарабатывать в данном сценарном проекте, когда еще только настраивался на будущее собеседование. И это, насколько он понял, на испытательный срок. Потом зарплата вырастет. Плюс, помимо зарплаты здесь практикуют всевозможные бонусы). Не всегда эти бонусы денежные, иногда они, скажем так, не совсем материальные, но, я надеюсь, они вам понравятся.
 - Я тоже на это надеюсь.
Егор был несколько растерян. То, что компания не занимается кинопроизводством, его несколько озадачило. Но, если не кинопроизводством, тогда чем? Ивентом (то есть, проведением всевозможных мероприятий)? В таких конторах тоже требуются сценаристы. Но это сценаристы, мягко говоря, несколько иного уровня. Ипотом, с этим совершенно не вязался озвученный уровень оплаты труда. Сценарист корпоративов никак не может получать больше, чем сценарист на долгоиграющем сериальном проекте. Стоп. Может, они специализируются на производстве компьютерных игр? Что ж, тогда, учитывая озвученную зарплату, это был бы достаточно интересный вариант. Конечно, имени в титрах не будет. Зато он на долгое время обеспечит себя в финансовом плане, и, когда этот проект подойдет к логическому завершению, будет чувствовать себя социально защищенным. А параллельно можно и заниматься собственными сценарными разработками. Или тут его ждет такой напряженный график, что ни на какие другие проекты не будет оставаться ни сил, ни времени?
 - Егор, еще такой момент. Как бы вы отнеслись к тому, что написанные вами сценарии будут происходить с реальными людьми?
Квесты, что ли? Тогда почему он не сказал это с самого начала? Да, похоже, что квесты. Сейчас окажется, что оплата труда сдельная, за каждый принятый квест. А потом, когда он начнет работать, окажется, что Виктор Андреевич озвучил ему ну очень оптимистичный уровень доходов, а реально все куда более скромно.
 - Мне нужно будет писать сценарии квестов?
 - Скажем так, это совсем не те квесты, про которые вы думаете. Как я уже сказал, написанные вами истории будут происходить с реальными живыми людьми.
По мере того, как он рассказывал, Егору казалось, что он понимает все меньше, и что сам он оказался в некой измененной реальности, живущей по своим особым законам. Уж больно неправдоподобно звучало многое из того, что рассказывал Виктор Андреевич.
 - А теперь, давайте, я покажу вам наш супер-компьютер?

Они спустились в подвал, напоминавший не то бункер времен второй мировой войны, не то бомбоубежище из какого-то сюрреалистического фильма.
Виктор Андреевич открыл одну из дверей. Посреди большого зала стояла огромная металлическая коробка.
 - Пожалуйста, проходите вот сюда.
Вышедший из-за коробки крупный, упитанный мужчина в белом медицинском халате показал, куда следует пройти. Росту в нем было не меньше, чем метр девяносто, и весу, должно быть, килограммов сто двадцать, но на фоне металлического монстра он не выглядел таким уж крупным.
С той стороны оказались кресло, и пульт управления, от которого тянулось множество проводов, напоминавших щупальца какого-то фантастического осьминога. Аркадий Иванович, так звали врача, усадил Егора в это кресло и прилепил ему на голову несколько датчиков.
 - Скажите, а что, в вашей организации всех, кого берут на работу, проверяют на полиграфе?
 - А с чего это вы вдруг решили, что это полиграф? - вопросом на вопрос ответил доктор, закрепляя очередной датчик, и, улыбнувшись, нажал на одну из кнопок.
Егор не успел даже открыть рот, чтобы ответить, когда окружающая обстановка вдруг изменилась. Так бывает в кино, когда следующая сцена происходит в новой локации. И в этой новой локации ни Аркадия, ни Виктора Андреевича рядом уже не было. Егор стоял посреди бескрайней степи. Дул теплый ветер.
Он был здесь совершенно один, однако, неожиданно у него появилось ощущение, что кто-то наблюдает за ним со стороны. А потом на него нахлынули воспоминания. Всю его жизнь словно прокручивали где-то у него в мозгу, как некий художественный фильм или сериал. Только здесь все происходило на порядок быстрее. Казалось, кто-то бесцеремонно копался в его памяти, словно проводил там своего рода обыск.
И вдруг все резко закончилось. Сначала все поглотила кромешная тьма, словно кто-то вырубил освещение. А уже в следующее мгновение Егор сидел в том же самом кресле.

[Йо]

период ,,свирепствования ,, гепатиту т.е. в теплое время года

в холодное. с сентября по январе-февраль

[Нерон]

                                                                          Глава 14

Все происходило, словно в тумане. Оно и не удивительно, ведь ему сразу же что-то вкололи. В госпитале, куда его доставил санитарный автобус «Богдан», вокруг Кефира сразу засуетились медики. Правда, хирурга пришлось немного подождать, он был занят другим раненым. В приемном отделении в небольшой палате стояло пять коек, и на каждой кто-то лежал. Кефиру запомнилось, как громко стонал обожженный танкист, с ног до головы замотанный в бинты, словно в какой-то гигантский кокон. Потом танкиста погрузили на каталку и куда-то повезли.
А чуть позже в палату заглянул хирург. Высокий. Худой. Слегка сутулый. Как и положено военврачу, с суровым интеллигентным лицом, седоватый. В очках в серебристой оправе. Здесь он являлся, своего рода, наместником бога, решая, кому жить, а кому следует по возможности облегчить последние часы пребывания в этом мире.
 - Этого в смотровую.
Поддерживаемый медсестрой, Кефир встал и пошел. Он вполне мог идти и сам, но то ли, от потери крови, то ли, от вколотых ему лекарств, то ли еще от чего-то, его здорово качало.
 - Может, каталку? – спросила медсестра, но он только небрежно отмахнулся.
Осматривая его, хирург что-то негромко говорил медсестрам. Кефир смог разобрать, что у него раздроблено плечо и сломана ключица.
 - Готовьте его к операции.
 - Сейчас? - Немного удивленно переспросила медсестра.
 - Нет, блин, послезавтра.
Медсестра сделала ему укол. После этого сам он идти уже не мог. Перед глазами все плыло, а ноги подкашивались, будто он вдруг разучился ходить. Медсестра везла его на каталке по длинному полутемному коридору, уходящему куда-то вдаль, пока, наконец, они не въехали в ярко освещенную операционную.
После двух уколов Кефир перестал чувствовать правое плечо и правую руку. Вернее, где-то в том месте он чувствовал холодок, словно там просверлили дыру, и в эту дыру дул прохладный ветер. На всякий случай он глянул на свою руку. Рука оставалась на месте. Во всяком случае, в это хотелось верить. В том месте санитар держал ширму, так что, пациент при всем желании не мог ничего увидеть.
Хирург ковырялся в его плече, но Кефир ощущал это, как совсем слабые прикосновения. Он просто сидел и ждал, пока все закончится. И только в какой-то момент времени почувствовал чуть различимое покалывание. Видимо, хирург сшивал сухожилия. Наконец, медики закончили свою работу. Кефира уложили на каталку и медсестра повезла его в палату. В коридоре на него вдруг накатил неожиданный прилив веселья. Медсестра, обычная невзрачная тетка лет около сорока, теперь показалась ему очень даже ничего, и Кефир принялся приставать к ней с разговорами. Но медсестра не реагировала на его заигрывания.
В палате все спали. Медсестра не стала даже включать свет. Кефир продолжал веселиться. Ему предложили не будить спящих и постараться уснуть самому. Он лег и на удивление быстро провалился в глубокий сон.
Когда он проснулся, за окном ярко светило солнце. Настенные часы показывали без четверти двенадцать. Все обитатели палаты уже проснулись, а те, кто имел такую возможность, уже встали. Двое резались в нарды. Еще двое, лежа в кроватях, лениво переругивались между собой.
 - О, проснулся. Помнишь, что ты вчера исполнял? – повернулся к нему один из игроков, круглолицый толстяк с упакованной в гипс ногой.
 - Конечно, нет, расскажи.
 - К медсестре приставал, хотел трахнуть ее чуть ли не прямо здесь. Да, ладно, чего уж. Тут после операции почти всех привозят в неадеквате. Если хочешь есть, сходи в столовую, может, там еще что-то осталось от завтрака.
 - Да ладно, мне пока что не хочется. Покурить бы.
 - Покурим после обхода – отозвался второй игрок – сейчас должна зайти медсестра, делать уколы. Кстати, кажется, вот и она.
В коридоре совсем рядом послышался цокот каблучков, дверь открылась и в палату вошла медсестра. Не та, что возила его вчера на каталке, а другая. Едва глянув на нее, Кефир оторопел. Он знал ее по той, другой жизни, где она работала вовсе не медсестрой, а учительницей, и вела у них в школе русский язык и литературу. Сейчас она смотрела на него, не узнавая. Может быть, это не она, а похожая на нее женщина? Он присмотрелся. Могло показаться, что он на нее заглядывается. Поймав на себе его взгляд, она улыбнулась, от чего ямочки на щечках проступили еще сильнее, а в глазах зажглись задорные огоньки. Теперь он уже не сомневался, что это Наталья. То же лицо, тот же рост, та же фигура. Разве что стала на несколько лет старше. Такого совпадения просто не могло быть. Точно, она. Но почему она его не узнает?
 - Так, кто у нас тут новенький? (Даже мимика у нее оказалась точно такая же. А еще, черт возьми, в ее взгляде скользнула некая заинтересованность) Ложитесь на живот. (Разбив ампулу, она приготовилась делать укол).
 - Наталья Николаевна?
На лице медсестры проступило недоумение.
 - Какая еще Наталья Николаевна? Вообще-то, меня зовут Людмила.

Алексей с сумкой в руке шел по школьному коридору, когда Леся Демьяненко, маленькая, пухленькая блондиночка из его класса, сказала, что Наталья Николаевна желает с ним поговорить.
Классная руководительница сидела за учительским столом.
 - Вызывали, Наталья Николаевна? (Он сказал Наталь Николавна. Она считала, что именно так правильно, и он знал, что так ей больше нравится, не Наталья Николаевна, а Наталья Николавна).
 - Да, проходи. (Он приблизился к ее столу). Я хотела тебя кое о чем спросить.
Алексей почувствовал, что Наталья испытывает некоторую неловкость, люди привыкли действовать по шаблону и теряются, когда сталкиваются с чем-то нестандартным, с тем, что в этот шаблон не вписывается.
Посмотрев на нее, он отметил, что Наталья очень даже ничего. Наверное, в той, привычной для него реальности, можно было бы к ней подкатить. Например, на первом или втором курсе универа. Или чуть позже. Дополнительный сексуальный опыт никогда не бывает лишним. Аромат духов усиливал положительное впечатление. Кажется, она также питала к нему определенную симпатию. В смысле, не ту симпатию, которую следовало бы называть «сексуальный интерес», а простую человеческую симпатию к человеку, с которым тебе приятно общаться. Он помнил это еще по «той жизни». Но помнил и еще кое-что. Когда они встретились, чтобы попить кофе и поболтать, Наталья пришла в довольно коротком платье, так что он обратил внимание на то, что у нее красивые ноги. Впрочем, и не только ноги. Она очень мило улыбалась ему, когда в кафе, где они ели пиццу, запивая красным вином, и потом, когда сидели в сквере на лавочке. Так что, у него складывалось впечатление, что Наталья совсем не против того, чтобы их отношения стали более тесными. Кроме этого, было и еще кое-что.
И вот сейчас Наталья, помолодевшая и похорошевшая, сидела перед ним.
 - Леша, что происходит?
Так, значит, она уже что-то знает. Интересно, что именно? Второй вопрос, который он сам себе задал, был «А что мне за это будет?». Впрочем, со второго вопроса следовало и начинать. И на второй вопрос сразу же последовал ответ. Ничего. Да, была драка, в которой он взял верх. Так, за что его привлекать к ответственности? За то, что в столкновении с быдлом он сумел постоять за себя? За то, что ответил на оскорбление и не дал выставить себя чмошником? В конце концов, он никому ничего не сломал, не отбил. Вроде. Формально перед законом он чист, как стеклышко. И, если на то пошло, он сам может предъявлять претензии за то, что его травили целой толпой. Как-никак, она его классный руководитель. Так что, волноваться ему, в принципе, не с чего. Все эти размышления заняли у него всего несколько секунд, в течении которых он вспомнил также и старый бородатый анекдот про классную даму и классную телку. Классная дама у него была действительно классной.
 - Наталья Николаевна, а что случилось?
 - Мне сказали, что ты избил Панченко, а перед этим Соколова.
 - Да? А ничего, что перед этим Панченко в меня плюнул? Ничего, что они травили меня всей толпой?
Наталья задумалась, подбирая слова.
 - Панченко ты правильно дал, а насчет остального, мне кажется, ты немного преувеличиваешь. Просто, ты как-то слишком уж нервно все воспринимаешь, потому к тебе и лезут.
 - Да? Значит, если я, как вы говорите, нервно все воспринимаю, надо мной можно издеваться, как угодно?
 - Подожди, я не то хотела сказать. Ты правильно сделал, что дал отпор, но, мне кажется, ты где-то перегнул палку.
 - Возможно. И что мне теперь делать? Позволять всяким тварям издеваться над собой? Непротивление злу насилием, это, знаете ли, как-то не для меня.
 - Нет. Я предлагаю просто решить конфликт мирным путем.
 - Да? А почему же вы раньше этого не предлагали? (Алекс почувствовал, что для него важно одержать победу в этом споре, как спортсмену взять верх в отдельно взятом поединке или игровом эпизоде. Сейчас именно это для него вышло на первый план). Когда они меня травили.
 - Леша, я многого просто не знала.
Нет. Она все знала. Просто, не углубляясь в детали, делала вид, что все хорошо. Обычное свойство человеческой психики. Не обращать внимание на то, что не вписывается в желаемое.
 - Вы просто не придавали этому большого значения. Подумаешь, ребятки немного подшучивают над каким-то Терехиным, это ж такие мелочи. А теперь (он театрально развел руками) Как говорится, что посеешь, то и пожнешь.
 - Леша, ты неправ (ага, назвал вещи своими именами). Ну, хорошо, где-то есть и мое упущение. (ага, в той, привычной для себя, реальности он чувствовал себя крысой, которую загнали в угол). Но, давай подумаем, как теперь выйти из этой ситуации.
 - Выход из тупиковой ситуации находится там же, где и вход. (Наталья смотрела на него, раскрыв рот. Теперь уже Алексей ощущал свое моральное превосходство.)
 - Хорошо, давай все как-то решать. Поставь себя на мое место. Мне что, вызывать в школу родителей?
 - А что, неплохая мысль. (Он усмехнулся). Их родителям будет очень приятно узнать, что их детки вели себя подленько, за что и получили. (Возможно, даже, скорее всего, у подловатых подростков такие же подленькие родители, но, людям чертовски не нравится, когда такие неприглядные вещи выставляют на свет божий. Как говорится, не тот вор, кто ворует, а тот, кого на этом поймают. В данном случае слово «вор» можно заменить другим нехорошим словом).
 - Леша, давай попробуем как-то уладить этот конфликт. В конце концов, все мы люди. Вам еще вместе учиться.
 - Для начала, кое-кому не надо мне делать гадости.
 - Хорошо, я тоже проведу кое с кем воспитательную работу, но и ты пойми, кулаки, это не метод.
 - Наталья Николаевна. Когда подлость сталкивается с силой, она сразу скисает и включают заднюю. Подлость и трусость всегда идут рука об руку, это проверено.
 - Леша! (Наталья сплеснула руками) Пойми, мир не делится только на черное и белое….
Дальнейший разговор ученика с учительницей продолжался примерно в таком же ключе. У каждого человека своя правда, и если у человека имеется на что-то своя точка зрения, то переубедить его очень сложно.
Было и еще кое-что. Весной (в той, прошлой жизни) он напросился к Наталье в гости, поздравить с восьмым марта. Наталья встретила его в обтягивающих синих брючках, лиловой кофточке и светло-серых шлепанцах сабо на танкетке. Расположившись на кухне, на небольшом угловом диванчике, они пили вино и мило беседовали, вспоминая школу и обсуждая общих знакомых. Наталья кокетливо улыбалась.
Потом Алексей стал замечать, что она, словно невзначай, непринужденно поигрывает шлепанцами.
Психологи утверждают, что, когда женщина поигрывает полуснятой туфелькой, это говорит о ее спокойном, расслабленном состоянии. Таким образом, она словно сообщает мужчине: «В вашем присутствии я чувствую себя комфортно».
А еще психологи утверждают, что таким образом женщина показывает подсознательное желание раздеться.
Ныряние ножки в туфельку и выныривание обратно смотрится очень эротично. (В особенности, если у женщины красивые ноги). А у Натальи были действительно красивые ноги. Стройные, но не худые. Гладкие, но без малейших признаков целлюлита. Когда женщина с такими ногами в коротком или в меру коротком платье идет по городу или едет в транспорте, многие мужчины бросают в ее сторону заинтересованные взгляды. К тому же, красивыми у нее были не только ноги. Алексу так и хотелось сказать ей: «Да надень же ты платье».
Поигравшись шлепанцами, Наталья поставила на них босые ступни, словно предлагая полюбоваться ярко-красным педикюром, похоже, сделанным специально к его приходу.
В мозгу Алекса стали крутиться мысли вполне определенной направленности. Внутренний голос подсказывал, что Наталья относится к нему вполне благосклонно, и с ней вполне можно что-то замутить. Или нельзя? Мозг раздваивался. Одна половинка требовала активных действий. Другая требовала держаться в рамках общепринятых норм, и не ставить себя в дурацкое положение. Блин, вдруг что-то пойдет не так, и потом Наталья станет рассказывать, что он к ней приставал потому, что он извращенец?
Наталья Николаевна снова сунула ноги в шлепанцы. Подвинув ногу под столом, Алекс чуть нажал на ее ступню. Потом подвинул ногу так, что его и ее коленки соприкоснулись. Чуточку надавил. И тут Алекс почувствовал, что Наталья все поняла, и она поняла, что он понял. Какое-то время Наталья сидела молча, словно раздумывая, а потом, будто невзначай, положила левую руку к нему на бедро. Этого Алекс никак не ожидал. Он чувствовал, что надо что-то делать, но никак не мог решить, что. Приобнять за талию? Поцеловать в губы? Предложить ей выпить на брудершафт? После этого обычно целуются и….
И чем больше он думал об этом, тем сильнее волновался, и тем сильнее сковывал его проклятый внутренний цензор.
Первые тактильные прикосновения, это хорошо, но это только начало, и, чтобы потом не жалеть об упущенных возможностях, следует двигаться дальше, однако, в тот раз нерешительность взяла верх. Словно испугавшись собственной дерзости, Алексей дальше не пошел и продолжения не последовало.
Сейчас, вспомнил тот вечер, Алекс подумав, что получилось, своего рода, воспоминание о будущем. Тогда ему явно следовало вести себя посмелее и поактивнее. А он стал тормозить, и пропустил нечто интересное.
Алексей настолько углубился в воспоминания, что уже не слушал, что ему говорит Наталья Николаевна. Ее слова звучали, как бы фоном.

 - …. А еще я заметила, что в последнее время ты ведешь себя как-то уж очень высокомерно. Как будто специально показываешь, что никого не уважаешь.
 - А кого мне тут уважать? Как уважать людей, которые регулярно делают подлости?
 - Да, никто уже ничего не делает. (Наталья всплеснула руками) Или кто-то пытается на тебя надавить?
 - Этого еще не хватало. (Он пожал плечами)
- Вот. Ты просто очень многое преувеличиваешь. Леша, пойми, так нельзя. Нужно научиться находить компромиссы с людьми. Или ты хочешь, чтобы у меня были проблемы? (Так, с ее стороны начинаются манипуляции)
 - Ну, что вы. Конечно же, нет.
Их взгляды встретились. Взгляд красивой молодой женщины и взгляд подростка, который знает, что будет дальше. Не прямо сейчас, не сегодня, а в чуть более отдаленном будущем. Вывод войск из Афгана. Развал Союза. Гибель подводной лодки «Курск». Да, перед этим, в 1989 году погибнет подводная лодка «Комсомолец». Лихие 90-е. События 11 сентября в США. Конкретно для этой тетеньки – переезд в другой район и перевод в другую школу, развод с мужем. Торговля на вещевом рынке. Какой-то хахаль, работавший не то в ментовке, не то в прокуратуре. Словно прочитав некоторые его мысли, Наталья отвела взгляд.
 - Ладно, Леша, иди, и подумай над тем, о чем мы с тобой сейчас говорили.
 - Хорошо, Наталь Николавна.

Алекс открыл дверь. Из коридора в кабинет тут же хлынула толпа семиклассников. Он отметил, что некоторые девочки выглядят очень даже ничего. Порой по девочке видно, какая из нее вырастет женщина. Некоторые школьницы посматривали на него с определенным интересом. Взрослые женщины, да и просто девушки постарше уже приучены маскировать свои чувства. Вроде бы, и смотрит на тебя, улыбается, делает глазки, а подойдешь поближе, и окажется, что ни о чем таком она даже не думала, что в данный момент она очень спешит, и вообще, у нее есть парень. А вот совсем юные девушки еще не научились подобным хитростям, и у них все или почти все читается на лице.
Алекс подумал, что, может, действительно, стоит с кем-то что-то замутить, раз уж он застрял здесь, вот в этой реальности. Неизвестно, сколько еще он тут пробудет, но пока все складывается относительно неплохо.
Неожиданно у него закружилась голова, словно его только что прокрутили на центрифуге. Алекс остановился. Идущий позади него семиклассник-переросток, в котором уже сейчас просматривались задатки будущего альфа-самца, словно шутя, подтолкнул его, провоцируя на то, чтобы померяться силой. Но сейчас Алекс только недовольно отмахнулся.
 - Отвали, не до тебя сейчас.
 - А че так? – будущий альфа-самец нахально уставился на него. Но этому странному пацану из восьмого класса, задроту, над которым еще недавно прикалывались все, кому только не лень, было явно не до выяснения, кто сильнее и кто круче. Перед глазами уже все плыло, и Алексей снова ощутил, как мир вокруг него стремительно меняется.

[Нерон]

Что за фигня? Этот вопрос не давал ему покоя с тех пор, как он увидел ту самую медсестру. Он сразу узнал свою бывшую классную руководительницу. Но почему она находится здесь под другим именем и почему она совсем не узнала его? Не просто делала вид, что они не знакомы, а реально вела себя так, словно видит его в первый раз в жизни. Словно кто-то взял Наталью Николаевну, и полностью заменил ей память, как у компьютера переустанавливают операционную систему. Кефир решил, что с этой дамой нужно поговорить, а сегодня была как раз ее смена.
После вечернего обхода, когда в коридоре никого не было, Кефир подошел к посту медсестры.
 - И все равно, знаете, я вас где-то видел.
 - В среду, когда я дежурила – оторвавшись от глянцевого журнала, ответила она.
 - Да, нет. Думаю, раньше. Намного раньше.
 - Возможно. Только я вас совершенно не помню. Думаю, вы меня с кем-то путаете.
 - А вы вообще, давно медсестрой работаете?
 - Хотите узнать, сколько мне лет? - она иронично усмехнулась.
 - Нет, что вы. Такие вопросы женщинам не задают.
 - Но я отвечу. Мне тридцать шесть.
 - А смотритесь вы максимум на двадцать пять.
 - Да, ладно.
 - Нет. Я серьезно. Скажите, а кто вы по гороскопу?
 - О, что вас интересует. По гороскопу я скорпион. (А Наталья, кажется. Родилась зимой, значит, по гороскопу или козерог, или водолей, но уж никак не скорпион). А вы? Кстати, я забыла, как вас звать?
 - Игорь. А вас?
 - Людмила. Вот мы и познакомились. (Медсестра снова улыбнулась ему, уже теплее). Вы не сказали. Так кто вы по гороскопу?
 - Рак.
 - Ну, надо же.
 - А что такого?
 - Я где-то читала, что с раком и рыбами у скорпионов наилучшая совместимость. Впрочем, журналистам же надо о чем-то писать.
 - Согласен. А вот насчет совместимости я не знал. Надо проверить.
 - Будете проверять? (Людмила усмехнулась).
 - Вы из какого города?
 - Из Харькова.
 - В Киеве не были?
 - Почему же, была несколько раз. А вы, я так понимаю, из Киева?
 - Да. (В голове промелькнула оригинальная мысль) Послушайте, Люда, вы не поможете мне написать письмо?
 - Хорошо, давайте, помогу. Письмо, небось, девушке?
 - Нет, маме. Небольшое, на полстранички.
Медсестра достала из ящика стола ручку и тетрадку, из которой вырвала листок в линейку.
 - Диктуйте.
 - Здравствуй, дорогая мама….. (Дальше следовало небольшое послание, состоящее, главным образом, из таких стандартных фраз, как «У меня все в порядке», «Ты, главное, не волнуйся», «Кормят нас хорошо» и «Меня скоро выпишут»).
Она писала крупным и ровным почерком, явно не испорченным обучением в ВУЗе, где постоянно приходится писать конспекты. Бегло просмотрев написанное, он сразу нашел несколько грамматических ошибок. А вот это уже интересно. Наталья Николаевна крайне педантично относилась к вопросам грамотности, и в школе за такую писанину больше тройки никак бы не поставила. «Граммар наци», как сказали бы в сытые нулевые. Вот так. Две разные особы в одинаковой упаковке.

 - Люда, я думаю, знакомство нужно обмыть. (Она немного смутилась).
 - Ой, вообще-то, нам на работе нельзя. Впрочем, могу вам немного налить.
Они зашли в сестринскую. Казалось, мебель туда завозили с киностудии – ту, что осталось после какого-то фильма про войну или про 40-50 годы. Открыв шкаф, Людмила достала бутыль со спиртом. Налила немного в стакан.
 - Так, а себе? Чисто символически.
 - Ладно. (Задорно махнув рукой, она налила спирт во второй стакан и сверху долила апельсиновый сок). Томатного, увы, нет.
 - А то получилась бы «Кровавая Мэри».
 - Ну, за знакомство.
Не разбавляя огненную воду ничем, Кефир опустошил свой стакан одним махом, и даже не поморщился. Горячий ручеек потек по пищеводу. Выпив, Людмила манерно скривилась. Затевая всю эту игру, Кефир вовсе не планировал ничего такого, и подходил к этой медсестре только с одной целью – разузнать, что это все значит. Но тут медсестра бросила на него такой взгляд, что его мысли тут же потекли несколько в ином направлении. Да-да, в том самом, где мужчина и женщина оказываются под одним одеялом. Кто она такая, и как ее зовут, уже не имело особого значения. Важно было другое. Кефир слышал множество историй о доступности медсестер в прифронтовых госпиталях. О том, как медсестры за деньги ублажают генералов и полковников, но и младшему комсоставу, и рядовым тоже что-то перепадает. Как говорится, по большой и чистой любви. А что, если получится уговорить ее здесь и сейчас? Блин, с рукой как-то неудобно. Но это решаемо. Вовсе необязательно заниматься сексом в миссионерской позе.
 - Игорь, так, что вы еще хотели бы обо мне узнать?
 - Все.
 - Как я уже говорила, мне тридцать шесть, не замужем, дочка ходит в шестой класс.
Значит, мать-одиночка. Может, предложить ей? Нет, сначала нальем ей еще. А заодно и себе. По личному опыту он знал, что алкоголь делает женщину намного более сговорчивой. Так зачем откладывать на потом то, что можно получить сейчас? Тем более, похоже, что он ей нравится. Да уж, что и говорить, прикольно, когда твоя бывшая классная руководительница (ну, хорошо, двойник твоей бывшей классной руководительницы) пьет с тобой вместе спиртяру, и при этом бросает на тебя такие взгляды. Совершенно не вовремя на столе ожил телефон.
 - Так. Хорошо. (Повернувшись к нему, Людмила пояснила) Привезли новых раненых. Мне нужно идти.
Кефир вышел в коридор следом за ней. Раненых было двое. Или пока двое, в грузовой лифт больше не вмещалось. Санитары катили их на каталках по коридору. Рядом шла медсестра из другого отделения, полноватая женщина восточной внешности. Один из раненых был с ног до головы замотан бинтами. Кефир вспомнил, что примерно так же выглядела ожившая мумия фараона из какого-то ужастика, где которая бегала, и всех убивала. И только торчавшая из горла трубка для дыхания говорила о том, что пациент пока еще жив.
Второй раненый, казалось, спал. Что-то толкнуло Кефира подойти ближе. Он посмотрел на раненого, и вздрогнул. Ему хотелось закричать, что он ошибается, что этого просто не может быть. Но некий внутренний голос уверенно ответил ему: «Может». На каталке лежал парень, хорошо знакомый ему еще по «той жизни», с которым они когда-то учились в одном классе, а, казалось бы, совсем недавно пили водку, обмывая выигрыш в букмекерской конторе. Впрочем, это мог быть и не Алекс, а просто очень похожий на него парень. Кефир уже сталкивался с подобным. Встречаешь знакомого (или знакомую), а потом оказывается, что это копия, двойник. Вот, как с той же Людмилой.
 - Скажите, его фамилия, часом, не Терехин? – спросил он у той, другой, медсестры.
 - Сейчас посмотрю. (Она показала ему медицинскую карточку) Терехин Алексей. А что, вы его знаете?
В графе «год рождения» значилось «1971». Место призыва – город Киев. Кефиру казалось, что мир сходит с ума. Сперва Людмила, точная копия Натальи, а теперь вот, Алекс, только уже не двойник, а сам, собственной персоной. Что же такое творится в мире?
 - Как же так, Леха? Как же так? (Он повернулся к медсестре) Скажите, а что с ним?
 - Осколочные ранения грудной клетки и нижних конечностей. Не переживайте, жить будет.
 - Завтра выйдет из под наркоза, сможешь с ним поговорить. (В ее голосе ощущалось сопереживание. Людмила положила руку ему на плечо.)

Когда Алекса и второго раненого, наконец, завезли в палаты и уложили, Кефир и Людмила вернулись в сестринскую. Понимая, что теперь ему необходимо, прежде всего, снять стресс, Людмила налила спирта, ему побольше, себе поменьше.
Он опрокинул в себя стопку, и словно полюбовался на самого себя со стороны. Ах, какой молодец, пьет спирт, не закусывая. Внезапно у него закружилась голова. Сперва чуть-чуть, потом сильнее, потом еще сильнее, и еще. Кефир попытался удержать равновесие, и не смог. Пол со страшной скоростью несся на него. И тут же все вокруг провалилось в черную темноту.

[Серёга94]

период ,,свирепствования ,, гепатиту т.е. в теплое время года

в холодное. с сентября по январе-февраль

Тоже помнится, что гепатит свирепствовал где-то с сентября. Летом - дизуха, холера.

[Хома]

Нерон, такие вещи, как твой роман, надо читать целиком, запоем. а ожидая следующюю серию, я теряю суть...

[Нерон]

Нерон, такие вещи, как твой роман, надо читать целиком, запоем. а ожидая следующюю серию, я теряю суть...

Каюсь, у меня тоже есть определенные упущения, и организационные, и творческие.
Могу выложить глав 15 романа, сразу или по главе в день. А прочие выложить, когда сам роман зафиналю (еще глав 10)
Или могу выложить все, уже когда роман зафиналю. Или дать ссылку на литресурс, где я его выложу.