Уже не болит… Ностальгия слабеет. Уже найдены на просторах интернета друзья-сослуживцы. Не все, конечно же, но и те, которых удалось найти помогают победить эту тягу к байконурским пескам. Помогают тем, то им эта ностальгия «до фени». Они живут днём нынешним. И редкие телефонные беседы с ними убеждают в том то пора уже думать не о том, о чём ты им каждый раз хочешь напомнить, а о детях, семьях, доме, здоровье и других более важных вещах чем твои пески времени. Да, конечно же они правы. Они заходили на этот сайт, они читали и твои и другие сообщения, но им нет нужды что-то ещё дописать к тому что здесь уже написано, давно это было… слишком давно…
Но пытаясь тщетно оживить раздел о своей части и плюнув в коне концов на эти попытки, я не могу не завершить одно важное дело. Мне просто жизненно необходимо сделать это. Необходимость эта живет во мне с тех пор как я узнал, что уже нет в живых ЕГО, Человека о котором я хочу поведать. И помоги мне в этом Господь.
Песня в прозе о старшем прапорщике
[/b][/i][/size]
…Одно знал: он старше рядовых и лейтенантов, ровня всем майорам и всегда младше любого полковника. Дело тут не в субординации было — в мироощущении.
Б. Васильев. А зори здесь тихие
Старший прапорщик Иванченко. Командир третьего взвода, а затем второго взвода, после сокращения штатного расписания на нашем узле связи, Я не помню его имени-отчества, да скорее всего я и не знал его… Положено обращаться по званию – «товарищ старший прапорщик». Хотя нет, должен был его знать, ведь оно было указано в рекомендации, которую он мне давал для вступления в ряды КПСС. Я не стесняюсь этого эпизода в моей биографии, поскольку вступал в перестроечное время, искренне веря в то, что такие как я нужны этой партии, для того чтоб в ней стало меньше плохих коммунистов. Ну да ладно, отвлёкся…
Было в ту пору ему наверное лет под сорок, по крайней мере мне так казалось. Выглядел он самым старшим из всего командного состава узла. Воистину СТАРШИЙ прапорщик. Невысокого роста, с залысинами , с хрипловатым голосом.
Среди солдат его звали ПАПА. Не батя или батяня, не папаша или ещё как-либо насмешливо или неуважительно, что практически всегда присутствует в солдатских кличках, даваемых офицерам и прапорщикам (вспомните сами как вы их назвали) а Папа, то есть уважительно и немного отдалённо от других офицеров (читай мой опус об узле связи в теме в\ч 34200). Уважали. Действительно уважали. Не из страха за возможные неприятности или наказания которые он мог вынести, а за то, что он искренне болел за дело, которым занимался. А отвечал он на узле за кабельную сеть, то есть грубо говоря за провода, по которым собственно и идёт сигнал. Отступление для тех кто далёк от данной темы. Кабельная сеть это не только и даже не столько та самая «Полёвка», которая торчит из телефона, а многие километры разнообразных многожильных систем, которые благодаря нашему солдатскому «усердию» всё время находятся под угрозой повреждения. Главными «врагами» наших магистральных кабелей были военные строители которые своей техникой – экскаваторами, бульдозерами и прочими механическими лопатами рвали закопанные в байконурский песок «нервы армии». Кабель связи, в то время, представлял собой кучу проводков «девятнадцать четвёрок», т.е девятнадцать групп по четыре проводка, скрученных вместе и сверху заключенных в общую свинцовую «трубу» поверх которой намотано пропитанное смолой пальмовое волокно. Все эти оплётки-намотки сделаны для того чтобы кабель тихо-мирнолежащий в солёном песочке не окислялся от соли-воды-мороза-жары и прочих погодных и почвенных факторов и находящиеся внутри свинцовой трубки проводки между собой не замыкали и этими замыканиями связь не ухудшали и слышимость телефонных разговоров не уменьшали. В некоторых кабелях была ещё и дополнительная внутренняя полая трубка, в которую закачивался под давлением воздух, призванный вытеснять попадающую через микротрещины внешней оболочки влагу (система «Аускид», если не врёт моя память).
И всё вот это инженерное великолепие, на описание которого я затратил столько строчек текста, по безалаберности, как правило, неустановленного военно-строительного лица, ковшом-отвалом-лопатой разделяется на две (изредка и более) торчащие из песка «колбасы» из цветного металла в руку, а то и в ногу толщиной. Степь оглашается ревом и матом связистов –ракетчиков, которые в авральном порядке грузятся вооружившись лопатами в свои машины и, несмотря на погоду, (жара, мороз, ветер, и т.д. – нужное подчеркнуть и добавить ещё забытое мною), несутся в степь искать это чудесное место где им предстоит провести несколько незабываемых часов непрерывно работая лопатой. И возглавляет эту группу людей, объединённых птичками на петлицах, лопатами в руках, и ненавистью к тому «п@дару», устроившему им всем этот выезд на природу, конечно же «Папа» - т.е. ст. прапорщик Иванченко. И во сколько времени не начинается это действо, все мы знаем что дай Бог нам успеть вернуться засветло. Ибо ожидает нас: «и@бать-копать» какая работёнка в прямом и переносном смысле слова. А предстоит нам:
1. Выкопать котлован на месте разрыва размерами
в ширину метра три,
в глубину на пол метра ниже глубины залегания кабеля
- а в длину… Ну как повезёт… метров пять минимум, а не повезёт… ну то уж по обстоятельствам.
2. Надо разорванные два конца кабеля дотянуть друг до друга с нахлёстом в пол метра чтобы можно было их спаять между собой, а именно каждый из 19х4 проводков одной части кабеля спаять с 19х4 другой части. При этом надо НЕ ПЕРЕПУТАТЬ ни одного проводка.
3. После того как 76 проводков с одной стороны и столько же с другой подготовлены начинается ЕГО работа: разжигается паяльная лампа, на которую устанавливается паяльное приспособление, подготавливаются и раскладываются в необходимом ему порядке инструменты. Начинается ДЕЙСТВИЕ… За которым внимательно наблюдают, как за неким шоу десятка полтора пар солдатских глазёнок. Каждому проводку с одной стороны находится соответствующий другой, которые зачищаются, спаиваются, изолируются и укладываются в определённом порядке И так 76 раз! После чего на полученный узел натягивается свинцовая муфта, которая с двух сторон припаивается к оплётке кабеля. Ну и в конце работы это всё оборачивается джутом и заливается смолой. Вроде бы на бумаге всё это выглядит просто. Так же просто как на бумаге написать, как хирург делает операцию. Или актёр играет роль… Поверьте, друзья, что сыграть эту роль красиво так же непросто как сыграть Гамлета.
4. Ну а в конце-концов солдатики с весёлыми матюками закапывают недавно вырытый котлованчик.
А вечерний мотовоз в Ленинск уже ушёл, да и ужин в солдатской столовой уже остыл под присмотром дневального, когда выполнившие свой долг военнослужащие возвращаются в свою часть. И остаётся в узле связи в эту ночь два ответственных – штатный дежурный и он, «ПАПА». А утром опять служба, опять ехать, делать, тянуть наряды и т.д и т.п. И ПАПе тоже.
Кстати о нарядах – как и положено каждому прапорщику ходил ПАПА с нами дежурным по столовой. И выпало нам с ним идти в наряд в новогоднюю ночь с 1985 на 1986 год. Кто хаживал в наряд по столовой – тому объяснять не надо что это каторга на 24 часа, а с херовым прапором так и в двойне каторга. Сядет «херовый» прапор в уголке зала с книжечкой и почитывает её а что там наряд делает его как-то совсем и не интересует. А ПАПА реально руководил нарядом. И в эту новогоднюю ночь мы, выполнив работу в 23.30 сидели за праздничным столом у себя в узле связи. А это, я вам скажу, маленький, но подвиг. Никогда после этого мы такого результата не добивались. Вот так вот, вроде бы всё совсем просто, но у других прапоров такого не получалось.
А у него получалось. И так получалось у ПАПЫс каждым делом.
За узлом связи числилась ещё одна «обуза» - это получение почты. А находилась почта на 32-й площадке. И если с письмами и газетами особых вопросов не возникало – за ними с большим чемоданом ездил сержант-почтальон на мотовозе, то вот с получением посылок было несовсем гладко. ПАПА систематически ругался с начальником связи из-за того, что за посылками требовалось отправлять машину узла связи – и получалось что это машины его взвода. Даже нам, солдатам было слышно и известно что Иванченко против привлечения спецмашин связи для транспортных задач. Борьба эта шла с переменным успехом, но «победа была за нами». С появлением в комендатуре ГАЗ-66 обязанность по доставке почты досталась «любимцу площадки» капитану Чечило.
Какие ещё примеры действий ст. прапорщика Иванченко стоило бы привести? Их столько, что писать об этом можно очень долго. В его действиях постоянно была какая-то логика, какой-то смысл, которого так мало в общей армейской жизни. Поэтому с самого начала службы мне нравилось, когда старшим при выполнении какой-либо задачи назначали его. Наверное это называется «к нему тянулись люди». По крайней мере я точно тянулся. За что мне регулярно доставалось от дедов – типа «чё, перед ПАПОЙ выслуживаешься?» А что выслуживаться, ведь я даже не в его взводе. Просто с ним было интересно и… спокойно, что-ли…
Много раз садился я за этот текст, много раз откладывал его. т.к. не шли на ум слова и не складывались на клавишах нужные буквы. Их и сейчас нет чтобы выразить всё что я хотел бы сказать о НЁМ. Может быть я написал портрет идеального прапорщика? Может это просто время стёрло из памяти всё ненужное, оставив главное – уважение к НЕМУ, точнее к памяти о НЁМ.
В моём дембельском альбоме нет фотографий офицеров и прапорщиков нашего узла связи. Почему-то не принято было у нас фотографироваться официально, т.е группой и с офицерами. Почти все фото сделаны подпольно – «нелегальным» фотоаппаратом и отпечатаны подпольно – именно под полом в подвале насосной станции. И есть у меня только одна несолдатская фотография – это его фото. Наверное я её снял с какого-то стенда – слишком она похожа на этот стиль. Вот таким он был в те годы…
Закончив армейскую службу продолжил Иванченко работать в Ленинске так же обслуживая кабельные сети. И его не отпустил от себя космодром. Так и проработал оставшийся земной срок.
Я не знаю когда и в каком возрасте он умер. Просто на сайте кто-то оставил сообщение, что его уже нет с нами…
Мир его праху. И вечная память…
