Я сижу за столом
И пишу этот стих.
Боль тяжелых утрат,
Ты не думай о них.
Потерплю до утра,
Когда солнце взойдет,
Когда будет подъём,
И печаль вся уйдёт.
На зарядку пойдем
Мы лишь в майках, трусах.
Пробежим километр
В кирзовых сапогах.
Мы мозоли натрём
На распухших ногах,
И все песню споём
О сыпучих песках.
На далёкой земле,
Где находится дом,
Никогда я не думал
То, что будет потом.
Что надену я форму,
Натяну сапоги,
Буду слушать команды
Своего старшины.
Буду в ногу шагать
Я в солдатском строю,
ПХД выполнять,
Приучаться к труду.
Жрать с бациллы втроём,
И делить на троих,
Вспоминать перед сном
Дом и лица родных.
Я сидел за столом
И писал этот стих.
В это время за окнами
Злой ветер утих.
Никогда я не думал,
Что такое письмо.
Сколько радости, счастья
Мне приносит оно.
И раздалась команда:
- Вся рота, подъём!
И на плечи легла
Чья-то жёстко ладонь.
- Что ты пишешь, солдат?
- Разве ночью не спишь?
- Ну-ка дай мне листок!
Старшина схватил стих.
Быстро первые строчки
прочитал видно он.
Но по-русски не понял,
Казахом был он.
И движеньем руки
Разорвал он листок,
Где написан был стих,
Его кинул в ведро.
Ночи становились холоднее. Ночуя в казарме, все стали укрываться тонкими солдатскими одеялами. Вечером укроешься, а ночью просыпаешься от холода, одеяло уже кто-то стащил. Ясно, что казахи, но что один сделаешь против них. Деды постепенно отходили от дел, а духи-казахи стали ещё наглее.
16.09.1993 В 7:36 с космодрома Байконур, стартовый комплекс №45Л, осуществлен пуск ракеты-носителя "Зенит-2", которая вывела на околоземную орбиту российский спутник "Космос-2263" (22802 / 1993 059А). КА типа "Целина-2" выведен на орбиту.Утром на развод с журналом приёма и сдачи дежурства мы с Ильёй ходили по очереди. Но если у меня был под глазом синяк, то конечно ему приходилось ходить два и три дня подряд. Постепенно наши отношения портились. Ему уже надоело меня отмазывать, ходить постоянно на разводы, свет по части выключать, в столовой питаться вместе с частью. Он часто стал задерживаться на обеде, а я сидел голодным на ЦРП и ждал, когда он меня сменит.
Как-то ночью дежуря, мы переругались с ним до такой степени, что…
- Пойдём драться!- Крикнул он, подбегая к дверям.
- Пошли!- Я тоже вышел. В части шли боевые работы, то есть задействованные антенны находились в рабочем положении.
Результат – у меня под глазом опять синяк (кожа у меня такая, от малейшего удара появляется гематома), у Ильшата тоже что-то побито, но лицо чисто.
Мы злые вернулись и закрылись на ЦРП. Дальше разбирались на словах. Вдруг кто-то постучал в дверь. Я юркнул в кровать, отвернулся к стене и притворился спящим. Илья открыл дверь, это был КДС, он раз в смену заходил с проверкой.
- Всё нормально?- спросил он.
- Да!- Ответил Илья.
- Кто кричал?
- Никто!
- Я же слышал, когда подходил к двери, что у вас на ЦРП кричали. Он что спит?
Майор подошёл ко мне и тронул за плечо:
- Вставай!
Я повернулся и встал с койки.
- Ох, ты! Это кто ж тебя так?
- Казахи!- Я сказал первое попавшееся на ум? Чтобы отвести от Ильи подозрение.
- Кто такие? Ты их знаешь? Твоего призыва или старше?- На меня посыпались вопросы. И мне пришлось из сказанного слова придумывать историю, как незнакомые пьяные деды-казахи, очевидно с другой части (двойки) встретили меня, вышедшего в туалет, и избили. Но офицер, такой трогательной истории не поверил.
- Сиди здесь!- Приказал он мне, а сам с Ильгамом вышел на улицу. Вскоре они вернулись.
- Теперь я знаю, кто тебя побил! - Сказал майор, и указал на глупо улыбающегося Илью: - он мне всё рассказал!
Я молчал и лихорадочно думал, рассказал татарин офицеру или тот берёт меня на понт.
- Незнакомые деды-казахи!- Стоял я на своём.
- Одевайся, пойдёшь со мной!
КДС повёл меня в штаб, завёл в свободный кабинет, дал листок с ручкой и приказал писать объяснительную на имя командира.
Я написал то же, что ранее рассказывал про пьяных дедов.
- Подожди в коридоре.
Через полчаса за мной зашёл Серёга Мукаев, командир нашего отделения.
- Пойдём со мной!
Мы вышли из штаба и направились в сторону здания оптики, место службы Серёги.
- Будешь всю ночь сидеть со мной! Что случилось?
Я рассказал ему как другу о драке с Ильёй, о КДСе и моём вранье.
- Тебя сняли с электриков, будешь пока писарем у Марокина, но жить будешь постоянно в казарме, а значиться в третьем отделении, вместе со мной днём сидеть в этом здании, помогать убираться.
Я был ошеломлён этой новостью.
Так я попал в третье отделение 1 отдела, вместе с орчаниным Серёгой Мукаевым. Мы вместе убирались в здании, вместе «стреляли» курить у офицеров. Но вскоре, через несколько дней его увезли в госпиталь с хронической ангиной.
К казахам стали приезжать родители. К одному приехал отец с ходатайством о переводе сына в воинскую часть под Карагандой.
Наконец пришла почта, мне писем не было. А жаль, они так поддерживают дух солдата.
17.09.1993 В 0:43 с космодрома Байконур, стартовый комплекс №90, осуществлен пуск ракеты-носителя "Циклон-2", которая вывела на околоземную орбиту российский спутник "Космос-2264" (22808 / 1993 060А). КА типа "УС-П" выведен на орбиту.Поговорил с двумя пацанами: один в Плесецке не подписывал бумагу о согласии служить в Казахстане, и через месяц его должны перевести служить в Москву, второй с Орска тоже собирается переводиться в город Ясный. Другому орчанину пришло письмо от брата, который тоже призывался с ним 27 июня, но он служил где-то в России. Пишет, что уже пришёл в отпуск на 7 дней. Зависть, да и проблемы с казахами были не только у меня. Все духи считали, что служить попали «в глубокую жопу». Даже поговорка такая ходила: « Есть на карте жопа- это Казахстан! Есть на жопе дырка- это Тюра-Там.» Перевестись в Россию хотели все. Я тоже настрочил домой письмо родителям с просьбой о помощи в решении этой проблемы.
К Ильгаму приехали брат и мать, их временно поселили в санчасти, его тоже сняли со смены, и дали возможность пожить с близкими несколько дней. Я решил занести ему своё письмо, чтобы родные по пути домой скинули его в Оренбурге в почтовый ящик.
Родные привезли Илье много вкусного, он в свою очередь угостил почти всех земляков конфетами. Мне не хватило. Я сглотнул обиду и утопил её внутри себя. Раньше мы были друзьями, а сейчас, как я понял - мы никто.
Погода становилась всё холоднее. В бане, после мытья, нам выдали нательное бельё взамен трусов и маек.
Итак, после печальных событий, я стал служить в отделении оптиков. Здание, в котором я находился днём, было близко с КПП. Здесь у меня имелась своя комната, а в ней стол, два стула, диван, сейф, широкое окно. В сейфе у меня хранились письма и армейские мелочи. На столе я писал письма, на диване иногда лежал, прислушиваясь к шорохам, в окно я иногда смотрел. По службе, в мои обязанности входило уборка всех помещений здания и выполнение поручений офицеров данного отделения, а именно командира отделения майора Дроненко и лейтенанта Кенжибаева (единственного казаха среди офицеров). Ко мне стал часто захаживать невысокий, в тёмных очках, с жидкими усами майор Морозов, ЗРЛС (заместитель по работе с личным составом) или замполит по-старому. Он интересовался как у меня дела, не обижает ли кто? А я, конечно, говорил, что всё хорошо и так далее.
30 сентября ожидался старт ракеты, но станция фотографирования, где я служу, не задействована, значит, в боевой расчёт я не попадал.
Так, как меня сняли с дежурства, теперь я в пять часов шёл на вечерний развод, а потом со всеми в казарму. Так же я стал попадать в наряды по столовой, и по уборке бани. Работы в столовой было много – это ночная чистка картошки на завтра; мытьё посуды; уборка в зале после завтрака, обеда, ужина и так далее. Но для меня был плюс - тут не было казахов с моего отдела. В столовой я пропадал целый день, а приходил в казарму за полночь, когда все уже спали. Был всегда сытым. В наряд идти я старался по воскресеньям, что бы целый день не шарахаться в казарме. Случалось, что среди недели я попадал в наряд в офицерский буфет. Тарелок, ложек, стаканов оказалось там больше, но зато мыл в одиночку, без всякого надзора и гонения. Но это только на обед, а на завтрак и ужин работать приходилось идти в солдатскую столовую.
Когда не был в наряде, я вечером уходил на хоздвор, расположенный в полукилометре позади казармы. Там жили два духа-казаха и русский прадед - залётчик Лёха, нормальный пацан. Из серой муки самого низшего сорта казахи варили смесь, которой кормили свиней. Они научили меня делать лепёшки и печь их на металлическом листе, на костре. До отбоя я успевал напечь себе лепёшек и съесть их всухомятку.
В десять часов в казарме вечерняя проверка и отбой. После чего начинается ночная жизнь казармы. Кто подружился с дедами, шёл с ними в одну из многочисленных каптёрок, кто-то куда-то уходил, кто ложился в кровать и смотрел подслеповатый телевизор. Моя койка была далеко от него, и с моим минусовым зрением не стоило напрягаться, что бы что-то рассмотреть в севшем экране. Восемь коек нашего 1 отдела стояли в два ряда по четыре справа от входа в расположение. Четыре койки возле окна были заняты казахами, одну из средних возле взлётки занимал я, справа и слева от меня пустовали койки Ильи и Серёги Мукаева. После отбоя, казахи начинали дёргать мою подушку, ехидно смеяться и по-своему гыр-гыр. Я пытался с ними по-хорошему поговорить - не действует. Пробовал по-другому: спрашивал их, как по-казахски хлеб, курить и всякие другие слова. Казахи отвечали, я повторял ненужные мне слова и тут же их забывал. Но только я начинал дремать, казахи снова дёргали подушку и не давали мне уснуть. А спать то хочется! Драться и залетать с синяками, было мне не резон. Что я сделаю, если у меня от слабого удара лопаются капилляры под кожей. Вскоре казахи затихали, я тоже засыпал.
Но стремительный полёт прерывал мой сон. Это пьяные деды вышли из каптёрки, а моя койка стояла второй от входа, а первая, как я сказал, пустовала. «Полёт ракеты»- одна сторона койки поднята вверх и повёрнута набок, я на полу. Потом я получил «лося»- удар в мои ладошки, приложенные ко лбу и «проверку фанеры»- удар в грудь. Так продолжалось полночи.
27 сентября. Вечером в шесть часов исполнилось три месяца, как я ушёл из дома, а впереди ещё 15 месяцев службы, что в пять раз больше отслуженного.
Сегодня у дедов закончилась 100 дневка, должен выйти приказ об их увольнении, и станут они гражданскими лицами. А мы будем уже не духами, нас должны перевести в черпаки. Переводят ремнём по голой заднице. Все бояться, что попадут бляшкой по копчику, говорят, что были и такие случаи. Значит, деды опять сегодня будут пьяными, и достанется пи..юлей дневальному и духам, ночующим в казарме.
Но, ни вечером, ни ночью меня не перевели в черпаки. Ведь духа должен переводить свой дед, а мой был на дежурстве на СЕВе. И ночью меня никто не тревожил. По казарме всю ночь были хождения. Духи ходили со своими ремнями в каптёрки, возвращались весёлые. Любимчикам от дедов доставалось кроме ремня и рюмка водки. Что же касается меня, то я лежал на кровати одинокий, всеми кинутый, никому до меня не было дела. У меня не осталось друзей, даже не с кем было поговорить.
30.09.1993 В 17:05:59 с космодрома Байконур, стартовый комплекс №81Л, осуществлен пуск ракеты-носителя "Протон 8К82К" с разгонным блоком "ДМ2", которая вывела на околоземную орбиту российский спутник "Радуга-30" (22836 / 1993 062А). КА типа "Грань", сер. №41 выведен на орбиту.
