По второму разу, глава из романа

[ВЛКСМ]

"...люблю я Бухарчика, Лева, што б вы мне не говорили. И вот и Коба так же думает...."

забытый аффтор.

[fora]

забытый аффтор

Подозреваю,шо таки некто Радзинский,державший свечку,и спереду,и сзаду, и в анфас у всех Великих,начиная с Нерона(хи-хи),этому,он походу,ишшо и коробок со спичками подал,кады тот ,Рим спалил!

[Daemon]

В магазинах на НАШУ тему нет ничего.Один бред современных авторов.Полностью согласен с fora,а по развалам времени нет ходить.А насчёт хороших книг,пока-что только интернет,если книга "по душе" то и цена не вопрос.

[fora]

если книга "по душе" то и цена не вопрос.

Аха,такой же.

[Хома]

-В кармане где,ты носил г@ндоны...
-Теперь ты носишь валидол...121917-0
 

уматно!

[Хома]

))) ..- «Тебе нельзя пить»
 

кто сказал? я тебе не верю!

[Хома]

сперва выставил третью главу, потом выставил первую, вторую и третью.

сообразил

[Нерон]

Глава 4

Человеку не дано управлять своими желаниями. Ладно, он еще может кое-как выбирать друзей, работу или место жительства, конечно, в определенных пределах. Но, чувства человеку неподконтрольны. Конечно, он может пойти у них на поводу или, наоборот, загнать глубоко внутрь и старательно игнорировать, это его право, но, управлять чувствами он не может. Человек не может решать, кто будет вызывать у него симпатию, а кто отвращение, кто – интерес, а кто – полное безразличие. Такие вещи определяются на подсознательном уровне. Для того, чтобы научить человека управлять своими чувствами, нужно уничтожить в нем все человеческое, превратив в некое подобие биоробота.
Расположенный ниже пояса альтернативный мыслительный центр выдает мозгу директивы, пытаясь гнуть свою линию. Порой его директивы и рекомендации противоречат не только принятым в обществе моральным нормам, но и здравому смыслу вообще, однако, человеческое тело само знает, чего оно хочет, никто и ничто не может его переубедить. Никакие законы логики здесь не действуют.
Не потому ли из всех дурацких ситуаций самые дурацкие случаются именно на любовном фронте, а из всех ударов судьбы наиболее болезненны именно удары ниже пояса. Иная случайная встреча способна столь кардинально изменить человеческую судьбу, что возникает невольный вопрос, а так ли уж она случайна? Порой жизнь сама подсовывает нам определенных людей, словно желая посмотреть, как же мы поведем себя в той или иной ситуации. А, может, наша жизнь и вовсе управляется извне, как поведение актеров на съемочной площадке? Если так, то, должно быть, наблюдающий за нами бог или, хм, альтернативный бог, или, некий потусторонний разум, здорово потешается, глядя на все наши телодвижения.

В самом начале учебного года на первом же уроке английского наш 5-Г разделили на две группы. Той группе, в которую посчастливилось попасть мне, представили новую учительницу, приятную молодую женщину, которую звали Надежда Павловна. Спустя какое-то время я стал замечать, что мне приятно на нее смотреть. Потом понял, что Надежда Павловна красивая, и, наконец, явственно осознал, что она нравится мне, как женщина. Голубоглазая блондинка с ослепительно белой кожей, крупным бюстом и красивыми, стройными ногами, она и впрямь, была просто чудо, как хороша собой. Некая скрытая печаль придавали ее облику какую-то загадочность.
Каждый урок я смотрел на Надежду Павловну, чтобы затем, уже дома, представить ее тело во всех подробностях. Богатое воображение рисовало в мозгу картинки одна соблазнительнее другой. Умом я понимал, что Надежда Павловна для меня недоступна, но, иногда в голову приходили и мысли несколько иного рода. Сейчас ей где-то двадцать пять, а мне двенадцать, но, когда мне исполнится восемнадцать или двадцать лет, ей будет немногим больше тридцати. Она будет все еще молода и красива, а я буду уже вполне взрослым парнем, и смогу подкатить к ней. Вдруг к тому времени она будет не замужем? Да, и замужние женщины иногда позволяют себе романы на стороне. Вдруг Надежда Павловна влюбится в меня точно также, как я в нее? В книгах и фильмах именно так все и происходит. Главный положительный герой завоевывает благосклонность главной положительной героини. Он говорит, что любит ее, на что она отвечает, что также его любит. Иногда за этим следует первый поцелуй, и дальше все остается за кадром. Но, любому понятно, что дальше начинается самое интересное. Он водит ее в кино, в кафе-рестораны, дарит цветы. Они ходят в обнимку, целуются. И, наконец, оказываются в одной постели.
Тем временем, в нашем микрорайоне построили новую школу, и со следующего учебного года весь наш класс перевели туда. К моему огромному огорчению, Надежда Павловна осталась в старой школе. На какое-то время она пропала из виду, однако, ее милый образ прочно засел у меня в памяти, периодически напоминая о себе. Недаром потом преподавательница по психологии отмечала, что у меня феноменально развита эмоциональная память.
Я уже отслужил в армии, отучился на подготовительном отделении. Оставалось сдать один или два экзамена. В тот день я возвращался из института, куда ездил узнать оценку за сочинение. Выйдя из метро, решил сделать небольшой крюк и пройти мимо дома, где жила Надежда Павловна. Людей на улице было немного. В такую жару люди предпочитают сидеть дома или лежать на пляже возле воды.
Проходя мимо дома, я увидел идущую навстречу девушку. Я не мог разглядеть ее лицо, видел только, что это блондинка. Вот, мы поравнялись. Оказалось, что блондинка молода и красива. Я посмотрел на нее, она, повернув голову, посмотрела на меня, улыбнулась и пошла дальше. У меня перехватило дыхание. Это была Надежда Павловна. В это было трудно поверить, уж больно молодо она выгдядела, лет на двадцать пять или, может, чуть больше, но, тем не менее, это была она.
Изящно переступая ногами, она шла вдоль дома, видимо, направляясь к своему подъезду, а я, как зачарованный, смотрел ей вслед, лихорадочно решая, что делать. Просто уйти, чтобы не ставить себя в глупое положение? Это проще всего, но, второй такой шанс может просто не предоставиться. Догнать и, притворившись, что вижу ее в первый раз, предложить познакомиться? Интересно, узнает она меня или нет? Но, что, если Надежда Павловна не захочет со мной знакомиться? Попав в отказ, я уже никогда не смогу наладить с ней нужные отношения. Да, и она ли это, вообще? Уж больно молодо она выглядела. Память моментально высветила знакомый образ. Вроде, она, хотя, у меня все еще не было стопроцентной уверенности. Пару секунд я стоял и смотрел. На ноги, на пятую точку, на расспыпавшиеся по плечам вьющиеся светлые волосы.  Затем направился следом, сделал несколько шагов и, совершив над собой волевое усилие, окликнул.
 - Надежда Павловна!
Блондинка остановилась, затем повернулась в мою сторону. Я подошел. Так и есть. Это была Надежда Павловна. Я поздоровался, напомнил о себе, рассказал, что закончил школу, отслужил армию, отучился на подготовительном отделении, так что, если не случится ничего экстраординарного, то с сентября пойду на первый курс. Надежда Павловна работала все в той же школе. Меня она не помнила, так что, в каком-то смысле, мы знакомились заново. Только теперь мне уже не двенадцать, а двадцать один. Может, все же, не стоило говорить ей, что когда-то она вела у меня английский?
Я прикинул, сколько ей сейчас лет. Я знал, что, перед тем, как преподавать английский, Надежда Павловна три года проработала учителем начальных классов, параллельно обучаясь на вечернем отделении в инязе. Выходило, где-то, тридцать четыре. В этот июльский день стояла такая жара, что, казалось, асфальт под ногами вот-вот начнет плавиться. Женщины ходили без колготок, и Надежда Павловна не являлась исключением. Легкое платье в белую и розовую полоску, чуть выше колен, голубые замшевые босоножки на небольшом каблучке, этот неяркий наряд великолепно оттенял ее красоту. Удивительно правильные черты лица. Маленький носик, пухлые розовые губки, большие голубые глаза. Широкие бедра и тонкая талия придавали ее фигуре исключительно женственный вид. Казалось, за все это время, пока мы не виделись Надежда Павловна еще больше похорошела. Или это я повзрослел, и теперь смотрел на нее не как мальчик смотрит на взрослую тетю, а как молодой мужчина смотрит на красивую молодую женщину. Она стояла в шаге от меня, и я еле сдерживался, чтобы не тронуть ее за бюст, понимая, что, на этом все дальнейшее общение закончится. Мы разговаривали, словно старые знакомые, а я напряженно думал, как перевести разговор в нужное русло. Откровенные признания могли как как сблизить нас, так и отшвырнуть на недоступное расстояние.
- Вы такая красивая, Надежда Павловна – стараясь держаться, как можно, более непринужденно, сказал я, таким образом, давая понять, что она мне нравится – Кажется, вы еще красивее, чем раньше.
Надежда Павловна тихо вздохнула.
 - Увы, в моем возрасте красивее уже не становятся.
Почему она это сказала? Действительно, не считает себя столь уж красивой? Или это просто жеманство? Или, все же, заниженная самооценка? Больше всего на свете мне хотелось, чтобы она стала моей любовницей. Но, как? Да, и, вообще, есть ли у меня шансы?
Возможно, Надежда Павловна сейчас одна. Не замужем. Старый роман закончился, а новый еще не начался. Возможно даже, что я ей нравлюсь, и она сама не против того, чтобы встречаться со мной. Может, ее вообще несложно уговорить, нужно лишь действовать понастойчивее?
С другой стороны, у меня может изначально не быть никаких шансов добиться ее расположения. Например, у Надежды Павловны есть муж. Или любовник, или жених, и она не станет изменять ему с кем бы то ни было. Или, я просто не нравлюсь ей, как мужчина, вот и все. Сердцу не прикажешь. И максимум, на что я могу рассчитывать, это чисто приятельские отношения. А, может, я ей, как раз, нравлюсь, но, Надежда Павловна не позволит ничего такого именно из-за того, что я ее бывший ученик. Начнем встречаться. Дело дойдет до постели. Дальше я стану хвастать друзьям, те расскажут кому-то еще. Про нее поползут сплетни.
 - Слыхал новость? Надежда Павловна спит со своим бывшим учеником!
 - Ты-то откуда знаешь, свечку держал, что ли?
 - Тот парень мне сам рассказывал. Да, там такой аппарат, если честно, я бы и сам ей вдул.
 - Так, поговори с ней, может, она и тебе даст.

В некоторых случаях лучше не хотеть вовсе, чем хотеть, а, уж, тем более, чем хотеть слишком сильно. Казалось бы, до исполнения сладкой мечты оставалось не так уж много, но, в то же время, любой мой неверный шаг мог свести все на нет. А ведь есть мужики, способные уговорить любую женщину. Правда, я не относил себя к их числу. Они знают, как к какой женщине подойти, кому что сказать. Да, и говорят уверенно. Наверное, тут дело еще и во внешности, вроде бы, многие женщины ведутся на высокий рост (чем я, увы, не могу похвастать), а, может быть, дело в чем-то еще. Больше всего я боялся сделать что-то не так, и в результате не делал ничего. Сама мысль о возможной неудаче сковывала, словно затянутая на шее удавка.
Что делать? Что говорить? Рассказать все, как есть? Слишком рискованно. После такого признания Надежда Павловна может попросту отшить меня, окончательно и бесповоротно. Куда-нибудь пригласить? Но, тогда, она сразу обо всем догадается. Фактически, это то же самое, что назначить свидание. Хотя, возможно, она пойдет. Но, может сказать что-то, вроде «извини, я замужем» или «спасибо за приглашение, но, у меня есть мужчина», и тогда дальнейшее общение с ней станет проблематичным. Опасаясь получить отказ, я решил не делать резких движений, а поступить по другому, оставляя себе возможность для маневра.
- Надежда Павловна, видите ли, у меня есть одна проблема.
 - Какая? - Надежда Павловна смотрела прямо на меня. На самом деле, главная моя проблема состояла в том, что я хотел слишком сильно, и, в то же время, не знал, как.
- У нас в институте будет английский. Почти все студенты придут после школы, а я после армии, и английский уже изрядно забыл. Могу ли я обращаться к вам за помощью?
Классно придумано. Сейчас она даст мне свой телефон. Мы начнем заниматься английским, наладится какое-то общение, я стану бывать у нее дома, а там…
Надежда Павловна сделала приглашающий жест, махнув рукой в сторону школы. Тяжелые, сочные груди мягко колыхнулись под тканью платья.
- Тогда, милости просим в школу 257, кабинет 218. Там у нас оборудован лингофонный кабинет. Знаете, где это? - Она принялась подробно объяснять мне, как туда пройти - На втором этаже. Там, где раньше была пионерская комната. Там еще есть такой узенький коридор. В том кабинете я постоянно…
Наше общение длилось уже довольно долго, и это вселяло в меня определенные надежды. Кивнув на скамеечку возле парадного, я предложил присесть. Подняв руку, Надежда Павловна посмотрела на часы, маленькие, изящные часики с серебристым браслетом. Пользуясь случаем, я перевел взгляд на ее ноги. Стройные, белые, совсем не тронутые загаром, эти ноги и впрямь, были чудо, как хороши. И сама она была просто чудо, как хороша собой. Я смотрел на нее, не в силах отвести взор, и стараясь вобрать в себя, как можно больше.
 - Извини, я спешу, я и так тут с тобой заболталась – ответила она, но, пока еще не уходила. Мы постояли еще некоторое время.
- Ну, все, мне пора – наконец, сказала Надежда Павловна.
Мы попрощались, она направилась к своему подъезду, и, пока она шла, я стоял и смотрел ей вслед, любуясь ее стройными ногами.

[Нерон]

Я настолько явственно и реалистично представил себе эти волнующие картинки, что мне стало казаться, будто я все еще стою где-то там, возле подъезда. Но тут чей-то доброжелательный толчок в спину вернул меня к армейской действительности. Я обернулся. Позади меня злобно, и, одновременно, радостно, скалились Зубов с Терещенко. Я еле-еле подавил неожиданно нахлынувшее желание залепить им по мордасам. Сперва одному, а потом второму.
 - Стой смирно! – прогундосил Зубов, и я решил, что первым станет он. Тем более, что Терещенко, все же, какой-никакой, а дед.
В той «нормальной» реальности поначалу я только присматривался. Тогда я смотрел на мир глазами восемнадцатилетнего парня, оказавшегося в крайне непривычной и некомфортной среде, теперь же я смотрел на это с позиции тридцатитрехлетнего дядьки, кое-чего в жизни повидавшего, пережившего перестройку, развал Союза и бандитизм 90-х. Первое время я считал, что Зубов, Терещенко, Кервенов и еще некоторые личности представляют для меня определенную опасность (нельзя трогать старослужащего, иначе потом будут проблемы, и все такое), потом сообразил, что это не так, а теперь, с позиции кое-какого жизненного опыта и приобретенного с годами умения разбираться в людях, понимал, что они просто черти, которым нужно сразу обломать рога, и в дальнейшем не заморачиваться подобными мелочами. Раз уж мне довелось, так сказать, остаться на второй год, значит, нужно извлекать из прошлого какие-то уроки.
Территория за пределами части являла собой некий постапокалиптический пейзаж. Полуразвалившиеся хибары, горы строительного мусора, и, при этом, ни единого дерева. Один огромный пустырь, уходящий в бескрайнюю даль. Здесь вполне можно было снимать кино, например, про мир после ядерной войны, или после тотального нашествия инопланетян. Или про жизнь на какой-то другой планете, загаженной до невозможности. Наш третий взвод первой роты грузился в машину. Активно работая локтями и расталкивая друг друга, собратья по оружию лезли в кузов, словно тараканы, унюхавшие хлебные крошки, стараясь занять места получше, но, в то же время, не нарушать сложившуюся иерахиею.
Когда я, проталкиваясь к борту машины, задел локтем солдата моего призыва, тот чуть не поперхнулся от негодования.
 - Ты чего это? Чмориком заделался, а теперь толкаться?
Жлобовня всегда трепетно относится к своей территории, будь то место на парковке, бесхозный клочок земли в селе или же очередь к плите на коммунальной кухне. Могучий природный инстинкт вынуждает жлоба защищать свое жизненное просторанство, а, при малейшей возможности и отвоевать кусочек чужого. Про запас. На всякий случай. Тот парень не наезжал на меня, но, немного поднявшись в социальной иерархии, наверняка не упустил бы такой возможности. Чмори другого, чтобы не зачморили тебя – еще одно правило жизни или, правильнее сказать, выживания, в такого рода коллективах.
Какого черта? – вдруг подумалось мне - Вы будете делать мне гадости, а я должен взирать на это со спокойствием Будды? Какого черта я должен уступать дорогу всяким дефективным личностям? Ладно. С волками жить – по волчьи выть.
Кто-то что-то сказал и сидевшие неподалеку, Терещенко и Зубов, косясь в мою сторону, противно заржали. Смейтесь, смейтесь, чертилы.
Возникающие проблемы следует решать в зародыше, пока они не успели разрастись и не начали отравлять жизнь. Какое-то время покопав траншею, я решил, что пора. Воткнув лопату в землю, я повернулся к черпаку Жолдубаеву, и спокойно сказал.
 - Мне нужно отойти.
Киргиз Жолдубаев, небольшого роста, коренастый человечек с загорелым, обветренным степными ветрами лицом, являл собой классический образец монголоида. В отсутствии Эргашева, в нашей импровизированной бригаде он выполнял роль бригадира.
 - Ё? – удивился Жолдубаев – куда это ты?
 - Хочу дать по голове Зубову – откровенно признался я. Нужно называть вещи своими именами.
 - Ё – снова произнес Жолдубаев, и в этом «е» мне послышались одобрительные нотки. Идею настучать по голове Зубову он воспринял вполне положительно, и тут же принялся меня подбадривать. Нет особого смысла приводить здесь его реплики, ввиду очень уж ограниченного словарного запаса, их краткий смысл заключался в том, что Зубов нахал, и не нужно позволять ему садиться себе на шею. Некоторые собратья по оружия, видя, что я устраиваю себе незапланированный перерыв, глухо зароптали, выражая недовольство, но Жолдубаев прикрикнул на них на родном языке, и они заткнулись. Получив от начальства  добро, я отправился на поиски рядового Зубова. Решив посмотреть предстоящий поединок вживую, Жолдубаев пошел вместе со мной, прихватив с собой еще одного члена нашей интернациональной бригады. На ходу он еще и давал мне какие-то указания и напутствия. «Почему Зубов борзеет? Выруби его». «Он вообще кто такой, а?»
Настраивая себя на предстоящий поединок, я вспоминал кое-какие уроки, полученные в конце девяностых. В тренажерном зале, который я посещал, занимался парень, ранее занимавшийся боксом, и я попросил его проконсультировать меня по части боксерской техники. Прямой удар должен идти по прямой, то есть, по кратчайшей траектории. Нужно приучить себя бить, не замахиваясь. Потому, я стоял перед зеркалом и приучался выбрасывать руку вперед, нанося удары по воображаемому сопернику. Затем бил по боксерскому мешку, опять же, контролируя технику. Отталкивание стопой ноги. Разгибание ног в коленных суставах. Поворот стопы, таза и плечей вокруг вертикальной оси тела. Разгибание локтевого сустава и выведение плеча бьющей руки. В конце движения кулак сжимается. Центр тяжести смещается в середину площади опоры. Ударная рука выпрямлена, кулак сжат. Вторая рука прикрывает голову и туловище. Подбородок опущен.
Рядовой Зубов курил, стоя возле забора, ограждавшего стойплощадку. При виде меня, он, не выпуская бычок изо рта, сделал пару шагов навстречу.
 - Слыш, душара, чего шаришся? Совсем оборзел?
Можно подумать, его должно волновать то, как я использую свое рабочее время. Но, жлоб всегда найдет, к чему бы придраться, такова его жлобская натура, и ничего с этим не поделаешь.
 - А тебя это так сильно волнует?
Мне хотелось как можно быстрее закончить всю эту гнусную историю.
 - Вообще обалдел, душара!
Зубов отнюдь не был крутым парнем, но, очень хотел казаться таковым, и сейчас это сыграло с ним злую шутку. Он подошел ко мне почти вплотную. Важно было ударить первым. И я ударил. Провел правый прямой в голову, и тут же добавил с левой. Конечно, если бы все это происхлдило тогда, когда я лежа выжимал почти полторы сотни, ему было бы несдобровать. Возможно, он бы упал и больше не встал. А так Зубов пошатнулся. Затем, выругавшись, попер на меня. Я снова приложился по нему. Наверняка любой боксер среднего уровня нашел бы у меня кучу технических огрехов, но, Зубову хватало и этого. Пошатываясь, словно зомби, он, пусть и без особого рвения, шел на меня, то и дело нарываясь на новые удары. Мне явно не хватало силы и мышечной массы, иначе, он бы давно лежал, но, приходилось использовать то, что есть. Подобно герою рассказа Джека Лондона «Кусок мяса», я действовал хладнокровно и рассчетливо, просто лупил его по голове, насколько хватало сил и выносливости, не давая сократить дистанцию. Вокруг нас образовалась толпа зрителей. Болевший за меня, как за «своего», Жолдубаев радостно пританцовывал. Конечно, моим ударам не хватало силы, но, в сумме они давали определенный эффект. В скором времени, выражаясь боксерской терминологией, Зубов «поплыл». Сил у меня оставалось все меньше, но, прекратив атаковать, Зубов стал отворачиваться, закрывая лицо руками, а я все лупил и лупил его, стараясь попасть по лицу. «Зачем я это делаю?» - промелькнуло у меня в мозгу. Внутренний голос подсказывал, что этот парень никогда больше не доставит мне проблем. Кстати, в прошлой жизни так оно и было. Однако, сидящий где-то глубоко внутри первобытный кровожадный инстинкт, не давал мне остановиться, подхлестывая и заставляя бить соперника так, чтобы причинить ему как можно больше вреда. Цель была достигнута, однако, теперь мне доставлял удовольствие сам процесс избиения. Если бы Зубов упал, я бы тут же начал пинать его ногами.
Вдруг все резко поменялось. Я понял это по изменившемуся выражению лица Жолдубаева.
 - Вы что здесь, совсем охренели? – послышалось совсем рядом, и тут же какая-то грубая, враждебная мне, сила швырнула меня на землю. Затем кто-то, грязно ругаясь, поднял меня и поставил по стойке «смирно».
 - Что за хрень? – послышался хорошо знакомый мне скрипучий голос.
Возле меня стояли два сержанта. Чирков, о котором я уже немного рассказывал, и Андрейченко, белобрысый, худой парень, очень торопливый, нервный и дерганый, словно офисный менеджер, решивший в кратчайшие сроки выслужиться перед начальством.
Как я успел заметить, сержантами ставили парней, склонных к психопатии. Большинство из них обладали способностью устроить истерику из ничего, вернее, по той лишь простой причине, что сержанту что-то не понравилось. Таким образом, подчиненные должны, не раздумывая, выполнять исходящие от сержантов приказы, любые, даже откровенно идиотские. У солдата, путем дрессировок, должен, как у той несчастной собаки Павлова, выработаться условный рефлекс. Выполнять команды сержантов и борзоты. Сделай, как я сказал, иначе тебе будет плохо! Армия – не место для раздумий. Здесь думать вредно. Здесь нужно делать то, что тебе сказано.
Увидев, что произошло, оба сержанта сразу же принялись наезжать на меня. От одних только злобных взглядов мне сделалось не по себе. Возможно, такая неприязнь объяснялась еще и тем, что они видели во мне представителя несколько иной человеческой породы.
- Ты что, душара, совсем оборзел, здесь махач устраивать?
Дальше пошли грязные ругательства, сопровождаемые ударами в грудную клетку. Сержанты настойчиво допытывались, почему я затеял драку. Почему? Как будто бы, я мог повернуть время вспять, вернуться в недавнее прошлое и обойтись без драки. Но, нет же, ты скажи, почему, и все тут. Я оправдывался в духе «он сам первый начал», но, выходило крайне неубедительно. Сказать по правде, я уже и сам был не рад, что ввязался в эту дурацкую историю, но теперь-то уже ничего нельзя было сделать. На мое счастье, неподалеку проходил наш ротный, о чем тут же предупредил кто-то из солдат.
 - Быстро смотались отсюда оба, и чтобы я вас не видел! – прошипел Чирков, и, персонально для меня добавил, сурово нахмурившись – А с тобой я еще потом разберусь.
Мы с Зубовым не заставили его повторяться и, спрыгнув на дно траншеи, что есть духу рванули прочь, подальше от места поединка и злобных сержантов.

[ТИМ]

Привет, Нерон. Хорошо бы несколько укоротить паузы между публикациями "экшена", а то как по телеку: на самом интересном месте фильма почему-то возникает кажущаяся бесконечной реклама прокладок или таблеток от поноса. Ну и само-собой - спасибо.

[mic141168]

 

[Хома]

 

[Внешний № 2]

"Армия – не место для раздумий. Здесь думать вредно.
Здесь нужно делать то, что тебе сказано."
Тянет на цитату из жития на первом году службы...
Нерон, респект тебе.

[Нерон]

Решил вывесить небольшой фрагментик, немного поразвлечь народ эротическим чтивом.

Алекс видел все это отчетливо, словно смотрел фильм. Надежда Павловна сидела в кафе, не слишком дорогом, но в таком, куда не стыдно привести даму. Сидящий рядом с ней ухажер не сводил с нее глаз. Это был тот самый мужчина, с которым Алекс за несколько недель до этого видел ее в метро. Как раз тогда они и познакомились. Надежда Павловна дала Михаилу свой телефон, а уже на следующий день он ей перезвонил. Он работал строителем. Впрочем, особой работы не было, на работу ходили скорее по инерции. Зарплату платили с опозданием в три-четыре месяца. И то, что в конце марта им дали деньги за ноябрь, Михаил считал большим везением. Когда мужчина знакомится с красивой молодой женщиной, деньги нужны, как воздух. На первом свидании он сводил Надю в кафе, обмыть знакомство. Все было очень чинно, благородно и почти пуритански выдержано. Михаил целоваться не лез, рук не распускал, и лишь когда проводил ее до подъезда, на прощанье она позволила себя поцеловать. На втором свиданье они ходили в кино на кинокомедию «Рассказ служанки», и под конец фильма поцеловались. На третьем просто гуляли в парке. Когда они присели на лавочку, Михаил приобнял Надю за талию. Рядом никого не было, и они стали целоваться. У Михаила мелькнула шальная мысль предложить ей это. Но тогда он побоялся, что Надя обидится. Сегодня было их четвертое свидание. Они снова сидели в кафе. Михаил заказал даме красное полусладкое вино, а себе водку. Из закуски - салат «оливье» и «жаркое по-домашнему». В белом платье чуть выше колен, и белых босоножках Надя смотрелась просто обворожительно, и Михаил решил, что пора переходить к решительным действиям. Если будет жевать сопли, уведут, как пить дать. Сидевшие через столик от них трое парней лет двадцати пяти - тридцати, коротко стриженные, похожие на бандюков или новоявленных бизнесменов, то и дело бросали на его спутницу такие похотливые взгляды, что хотелось просто подойти и дать по морде.
Михаил поймал себя на мысли, что волнуется, как двадцатилетний пацан, который недавно вернулся из армии, и у которого давно не было женщины. От сегодняшнего свидания зависело очень многое. Наконец, он решился.
 - Надя, тут такое дело, наверное, на некоторое время мне придется уехать.
 - А что так?
 - Думаю завербоваться в Москву на стройку. Здесь работы нет. Зарплату не платят. Хоть денег заработаю. Что скажешь?
Он смотрел ей в глаза, ожидая ответ. Очень многое мужчина делает ради того, чтобы получить одобрение женщины. Надя замялась.
 - Все это немного неожиданно. А ты едешь надолго?
В ее голосе слышалась некоторая обеспокоенность. Значит, он не совсем ей безразличен. Михаил до сих пор не мог поверить, что он познакомился и начал встречаться с такой красивой женщиной.
 - Пока на пару месяцев. Работа вахтовым методом, два месяца там, месяц тут.
 - А почему ты меня об этом спрашиваешь?
 - Потому, что хочу, чтобы ты была со мной.
 - Но, мы еще так мало знакомы.
 - Надя, я хочу, чтобы у нас с тобой было все по серьезному.
 - Я тоже хочу, чтобы у нас было все серьезно.
Сказать, что такой ответ его обнадежил, значило ничего не сказать.
 - Просто, мы с тобой не так давно познакомились, а тут товарищ один предлагает шабашить в Москве. Там, вроде, хорошо платят, и, в то же время, не хочется тебя оставлять одну.
 - Так съезди (Надя одобряюще улыбнулась) посмотришь Москву, заработаешь денег.
 - А ты будешь меня ждать?
 - Буду.
У него отлегло на сердце. Значит, их отношения, это не улица с односторонним движением. В то же время, Михаил ощущал некоторое беспокойство. Как бы за то время, что он будет шабашить, Надю не прибрал к рукам кто-то другой. Кто-нибудь из крутых, вроде тех, что сидят за тем столиком. Эта мысль неприятно резанула его. Чтобы успокоиться, Михаил выпил еще стопку.
Один из тех троих беззастенчиво пялился на Надю. Ладно, фиг с ним. Просто, ему нужно действовать активнее. В конце концов, она взрослая женщина. Ей уже тридцать пять, она сама сказала ему на первом свидании. Поначалу он думал, что ей где-то лет тридцать или тридцать один. Красивые женщины часто выглядят моложе своего возраста. А сейчас, так ей больше тридцати и не дашь.
 - Надя, давай поедем ко мне? Посмотришь, как я живу. Возьмем еще вина, посидим, послушаем музыку.
 - Может быть, в другой раз?
В ее голосе не ощущалось уверенности, и Михаил почувствовал, что если сейчас на нее немного надавить, то она уступит. Как он успел заметить, у Нади мягкий характер, и это добавляло ей привлекательности.
 - Так ведь я скоро уеду. Да тут на троллейбусе пара остановок. Хочешь, возьму такси?
 - Просто уже немного поздно.
 - Так мы недолго.
Есть вещи, о которых говорят с определенной долей условности. При мысли о том, что уже этим вечером они с Надей могут оказаться у него в квартире, у Михаила сладкой болью заныло где-то внутри, отдавая ниже пояса.
Наконец, она согласилась. Провожаемые похотливыми и завистливыми мужскими взглядами, они вышли на улицу.
В магазинчике возле дома Михаил купил бутылочку полусладкого вина, бутылку водки «Столичная», палку колбасы, банку шпрот и шоколадку.
Сидя в полутемной гостиной, они слушали Шуфутинского. Потом танцевали медляк.
 - Третий тост пьют за любовь – напомнила Надя. Хотя, это был не третий тост, а уже четвертый или пятый.
 - За любовь – с готовностью провозгласил Михаил.
Надя чувствовала, что от выпитого вина слегка захмелела. Потому она не выпила весь бокал, а только лишь половину. Его рука легла на ее голую коленку.
 - Надюш, пошли, потанцуем – предложил Михаил. Надя поднялась со стула. Михаил танцевал, крепко держа ее за ягодицы. Ощущая, как у нее подкашиваются ноги, Надя склонила голову ему на грудь. Он принялся целовать ее в губы.
Песня закончилась. Взяв бокал с вином, она села дивана. Подол платья пополз вверх, почти полностью обнажив гладкие белые бедра без каких-либо признаков целлюлита. Боковым зрением она заметила, что взгляд Михаила направлен как раз туда, где заканчивался подол ее платья, словно он пытался разглядеть ее трусики. Сев рядом, он обнял ее и принялся целовать в губы.
 - Надюша, оставайся у меня – умоляюще произнес он, держа ее за коленку. Надя не ответила. Чуть позже он повторил свою просьбу.
Она согласилась, добавив, что в это время, наверное, уже ничего не ходит.
Если бы она пожелала уехать, он посадил бы ее на такси, но она согласилась остаться, и теперь он думал, как предложить ей это.
 - Выключи свет – попросила она, затем, сняв платье, повесила его на спинку кресла, и легла под одеяло. Миша лег рядом. Его рука опустилась на ее бедро. Надя повернулась на бок, словно собиралась заснуть.
 - Может, в другой раз?
Ее слова звучали, скорее, как оправдание. Одна его рука потянула вниз ее трусики, белые в мелкий синий цветочек. Другая рука тронула половые губы. Протяжные женские стоны наполнили спальню.

Как и следовало ожидать, она проснулась совершенно разбитой. Нежно обнимая ее, Миша спал рядом. Осторожно подвинув его тяжелую руку, Надя встала. Платье висело на спинке кресла. В кресле лежали часы, бюстгальтер лежал возле подушки, а трусики рядом с кроватью. Посмотрев на часы, Надя испугалась. Семнадцать минут восьмого. А заснули вчера в третьем часу ночи. По ее просьбе Миша поставил будильник на половину седьмого, но будильник не зазвонил. Проснувшись, и увидев ее голой, Миша захотел продолжить вчерашнее, но Надя сказала, что опаздывает на работу, и, ступая босыми ногами по полу, пошла в ванную. У нее уже не было времени даже, чтобы накраситься. Кое-как приведя себя в порядок, она в сопровождении Михаила дошла до остановки, где втиснулась в только что подкативший троллейбус. Стоявшему рядом с ней парню лет тридцати или около того явно нравилось такое соседство. Пока они ехали, он то и дело пялился на ее сиськи, и он был такой не один.
 - Девушка, вы садитесь – предложил парень, когда рядом освободилось место.
В трясущемся троллейбусе, да еще в этих туфлях стоять было тяжело, и, сказав «спасибо» она села. Периферическим зрением она увидела, что теперь взгляд того парня направлен на ее голые коленки.
Вот и ее остановка. На выходе из троллейбуса кто-то, типа случайно лапал ее зад. Тут выходили многие. Тот парень тоже вышел и шел следом за ней. Возле входа в метро «Петровка» он догнал ее.
 - Девушка, с вами можно познакомиться?
 - Извините, я очень спешу.
Парень отстал. Он был вполне даже ничего, еще в троллейбусе Надя это заметила. Ладный, спортивный, вполне неплохо одет. Если бы он повел себя понастойчивее, она могла бы и согласиться. Она еще не решила, останется ли с Михаилом или нет. Недавний секс Надя оценивала как «могло быть и лучше». Тем более, Михаил скоро уезжает, и она снова остается одна. Но, расценив ее ответ, как окончательный и бесповоротный отказ, тот парень не стал делать новых попыток. Тем более, она действительно спешила на работу, и беспокоилась, как бы не опоздать.
Поднимаясь из подземного перехода, Надя встретила бывшего ученика. Его звали Алексей и, кажется, он был явно не прочь завязать с ней кое-какие отношения.
 - Здравствуйте, Надежда Павловна.
 - Здравствуй – чуть слышно ответила она, успев заметить откровенный взгляд, который он бросил на ее ноги.

[altai]

    С чувством изложено!