5 ГЛАВА: Октябрь. «Держись братан, наступит дембель,
Не будет лычек и погон.
И где-нибудь в общаге женской.
Глушить мы будем самогон!» (из армейского блокнота)1 октября. Один из наших духов Троицкий сказал, что к нему в штабе подходил майор Ахметов, и, спутав его со мною, поздравил с присвоением ему, то есть мне звания младший сержант. Получается, что во вторник в день ВКС (его перенесли с 10 октября на четвёртое) мне дадут очередное звание. А зачем мне оно сейчас, нет бы раньше.
Теперь на хоздворе телефон не ломается, может потому, что там работают другие казахи. И Вовка спокоен, не бегает с ТАИшкой.
Духи наши опять провинились. Мы сказали им заделать на Узле связи целлофаном окно, а сами пошли спать. У них ничего не получилось, им ничего путёвого не пришло в голову, как тоже лечь спать. За это вечером после пяти часов мы их гоняли в ОЗК и противогазах по крыше штаба, они отжимались и приседали.
2 октября. Горянкин опять с синяком. Но это ему поставили уже контрактники Герасимов с Малютой. Плохо, что за этот синяк Павлючук будет вешать нас - дедов.
Днём почти не спал, до обеда сидел и дежурил, а после бросил всё и ушёл спать на кровать в комнату отдыха. На КП никого, телефоны беспрестанно звонят, а на звонки никто не отвечает.
После ужина офицеры опять ушли играть в компьютер и в баню, а мне сидеть за телефонами. Но ко мне заглянул Ербол, единственный оставшийся в части казах. Я по телефону познакомил его с Асей, подругой Раи, он целый вечер болтал с нею. А сама Рая в отпуске и не звонит, вот и вся любовь!
Ночью мы задумали с Ерболом сходить в самоволку, но не получилось.
3 октября. Предпраздничный день, ведь завтра день ВКС, а сегодня запуск пилотируемого российско-германского корабля.
Сегодня всех солдат собрали в клубе и объявили, что нам с Вовкой присваивается очередное звание младший сержант. Но зачем мне сейчас эти лычки, когда я уже домой уезжаю. Придётся только заново на парадке отрывать погоны и приклеивать лычки. Надо ещё за ними к начальнику вещевого склада идти. Дали бы раньше, зарплата была бы уже не 9000 у рядовых, а 18000 у младших сержантов.
До обеда я спал, а после посадил Тосика за телефоны и снова лёг спать. Но казах не дал мне возможности отдохнуть, он после каждого звонка бежал ко мне и спрашивал, что ему делать.
Я понял, что спать он мне не даст, просто встал, оделся и ушёл в автопарк, к Ерболу, посмотреть «афганку». Тот хочет произвести со мною обмен на телефон. «Афганка» новая, снятая с кого-то из духов, но застиранная. На плечевом кармане затертая почти до дыр написанная краской цифра.
Вот только проблема, как её вывезти из части. Казахов, когда они уезжали, шмонал подполковник Шульгин. Вовка предложил отдать наши сумки на хранение контрактнику Серёге Поздняку, чтобы он потом подвёз их к поезду на Тюра-Там.
В 22:42 с космодрома Байконур, стартовый комплекс №1, осуществлен пуск ракеты-носителя "Союз 11А511У2", которая вывела на околоземную орбиту российский космический корабль "Союз ТМ-20" (23288 / 1994 063А). КК типа "Союз 7К-СТМ", сер. №69 выведен на орбиту.Мы с Вовкой ночью вылезали на крышу штаба, посмотреть пуск ракеты. Всё было прекрасно видно и слышно. Во время старта освещённость от ракеты была как днём от солнца, хотя мы находились в нескольких километрах от старта. Через два дня будет стыковка с «Миром».
Теперь с двенадцати каждую ночь и до утра боевые работы.
4 октября. Один офицер сказал, что слышал по радио, что в Москве вышел наш приказ. Ну, наконец-то мы дождались. Ещё он говорит, что дня через два приказ об увольнении выйдет по полигону. И останется ждать немного. Замполит говорит, что раньше 15 никого не уволят. Никто ничего не знает, все только предполагают.
Сегодня вторая годовщина создания ВКС. Был праздничный обед, то есть кроме компота, ещё был сок. Выпили, всё съели, на этом праздник и кончился.
Я всё ещё на смене на КП. Черпака надо обучать, а я не тороплюсь этого делать. Теперь мне стало намного легче. Днём казах сидит за телефонами с оперативным, обучается, а я сплю. А ночью сижу я, или разговариваю по телефону или снова сплю. И вся уборка по штабу тоже на Тосике. А я готовлюсь к дембелю, дел осталось много.
Все дембеля едут домой в гражданке. Я единственный в части еду домой в парадке. Кто-то сказал, что раньше ноября нас не уволят, значит, придётся готовить и шинель.
Нет, я всё-таки дождусь 15 октября, и через Марину буду делать телеграмму с вызовом.
На днях наш командир Муха уезжает, нового нам уже представили. Говорят, что он увольняет быстро, если солдат без «залётов».
Хочу спросить на ближайшее воскресенье увольнительную, и съездить в город посмотреть девчонок.
6 октября. За сегодня я сделал много дел.
Поменялся с Ерболом- ему телефон, он мне «афганку». Мы тут же на КПП «обмыли» нашу сделку баночкой пива.
Потом у Каспера взял три фуражки, чтобы из них собрать одну.
У Стухина взял красные и жёлтые лычки, впряг духов пришивать их на «афганку».
Отдал военник в Строевую часть вписать новое звание. Кстати капитан Москаленко объяснил нам, что после армии сержантов реже призывают «партизанить», чем рядовых. Посмотрел, военную специальность мне написали – «командир отделения телевидения». Теперь я мог на гражданке устраиваться на работу в Останкино! Шутка.
Дух Кулешов начал прошивать швы на моей сумке.
Часть нашего дембельского аккорда духи уже нашли - носилки и лопату для уборки снега.
Дел остаётся ещё много.
Вечером пошли с Вовкой заниматься в спорт комнату казармы. Начали, а потом бросили – нет настроения. Белый выменял на телефон у врача в санчасти таблетки «Калия оротат». Медик объяснил, что они помогают «накачивать» мышечную массу. Вовка ест их, но мышц не прибавляется, а только болит живот и понос.
Я говорю ему, что доктор сунул ему слабительное. Но телефон уже не вернёшь.
«Калия оротат»- нестероидный анаболический препарат. Стимулирует синтез нуклеиновых кислот; повышает аппетит; обладает диуретическим, регенерирующим свойствами. Оказывает стимулирующее действие на обмен веществ. Назначается при токсических заболеваниях печени (в т.ч. при бактериальной и лекарственной интоксикации), анемии, инфаркт миокарда, хронической сердечной недостаточности, аритмии, хроническом физическом перенапряжении.Опять позвонил фотографу. Жена говорит, что он ещё не приехал, врёт наверно. Всё Вова- доверчивая душа, когда фотографировались:
- Давай, - говорит: - ему сразу 8000 дадим. Так он быстрее фотографии сделает! – Вовины слова, а я его послушал.
Вечером подъехали боевики, ведь сегодня стыковка. И больше боевых работ не будет.
7 октября. Сегодня Павлючук КДС, он как всегда пьяный. А на хоздворе не работает телефон. Павлючук ночью построил всех солдат Узла связи, в том числе и меня, хотел гонять нас в ОЗК до хоздвора, но потом передумал и отпустил нас отдыхать.
Утром, когда начальник наш отрезвел, мы с Вовкой подошли к нему насчёт увольнительной. Майор ответил, что выпишет и сам подойдёт к Дуракову.
Мы поверили ему. А днём подошли к Дуракову и поинтересовались своим вопросом.
- Павлючук ничего не говорил, так что идите и отдыхайте! – был его ответ.
А своим землякам шестерым котельщикам – ростовчанам Дураков сделал увольнительную.
Из отпуска вышла контрактница Жанна, которой Вовка заказывал купить гражданку. Она ему привезла тёплый спортивный костюм «Адидас» и джинсовую куртку, всё путёвое, аж самому захотелось. Вовка остался должен Жанне ещё 30000, он договорился, что вышлет из дома.
8 октября. Целый день не сплю, просто не могу уснуть, наверно из-за того, что ночью высыпаюсь.
Всё, теперь разводы проводит новый командир Долгинин.
Оперативный капитан Губа как ушёл после обеда, так на КП и не появлялся. А КДС капитан Суббота как всегда пьянствует, он редко бывает на месте несения дежурства. Характер его передать трудно, потому что он неразговорчив.
10 октября. В часть привезли сбежавшего месяц назад духа Журавлёва. Военный патруль поймал его на вокзале Самары, так он домой и не попал. Рассказывает он страшные трагические истории. Когда он убежал ночью из части, возле Тюра- Тама его поймали казахи и увезли в какой-то аул. Там он две недели работал рабом, прикованным цепью. Потом сумел убежать. Кое- как достал гражданскую одежду, договорился с проводником поезда, чтобы за мытьё сортира тот довёз его до Самары.
На самарском вокзале военный патруль узнал в его нескладной фигуре сбежавшего солдата. Теперь Журавлёв будет служить в части и ожидать суда, ведь он все-таки дезертир.
Котельщики опять «залетели» - с увольнения опоздали, а Сказке, когда он возвращался в часть, какие-то казахи сломали нос. Сказке не везёт, ему всё время достаётся.
После их «залёта», нам с Вовкой увольнительной не видать. Котельщиков наказали за «залёт» - разгружать на третьем подъёме вагон с картошкой.
Вечером с Вовкой немного позанимались в казарме.
Дух по кличке Татарин из наряда по столовой «обломил» нам с хлебом, значит, ночь будет голодной. Мы уже так привыкли каждый день брать у наряда булку хлеба и фляжку компота.
Вовке позвонила с Краснодара подруга Юля. Он попросил ей к 15 октябрю сделать ему вызов домой. Я тоже собираюсь сделать такую же телеграмму через Марину. Но двум телеграммам не поверят.
Сегодня ночью хоть позвонил домой, сказал, что у меня всё нормально, это первый раз за последние две недели.
12 октября. Приказа по полигону не видно, а нас всё не увольняют.
Днём меня вызвал к себе Дураков, дал мне черпака – казаха убраться в командирском туалете.
- Тебя, я не заставляю,- сказал он мне, - ты всё-таки младший сержант и командир отделения. Но проследить за порядком надо.
Днём я спал мало. Да и сны снятся какие-то странные, словно продолжение дня. И потом гадаешь, приснилось или это было наяву.
Вечером позанимались штангой в казарме.
Гарянкина опять посадили на смену, на ЗАС. Ночью он будет гладить наши шмотки и мою парадку.
13 октября. Я всё ещё живу на КП, прошло уже три недели с тех пор, как я думал, что меня снимут со смены. Днём на КП сидит Тосик и учится оперативной работе, а я отдыхаю. А ночью я сплю, вот и вся моя служба.
Позвонил опять фотографу (я всё ещё не теряю надежды), он должен только завтра в Ленинск приехать. Хорошо, позвоню ещё раз на днях. Завтра ещё привезёт фотографии женщина, у которой мы брали фотоаппарат. Всё тянет и тянет, то у неё нет фотобумаги, то ванночек, то фонаря.
За октябрь офицерам задерживают зарплату, говорят, что Москва не перечислила. Не дай Бог, так будет при нашем увольнении. Если денег не будет как на гражданке по три месяца, значит, и нас будут держать в части весь этот срок. А будет холодно, придётся мне ехать в шинели, а она у меня не готова, ни бушлат не постиран.
Домой через Актюбинск не поеду, а путь мой будет через Оренбург, хоть так и дальше, но зато надёжнее.
Повысился курс теньге: позавчера 70 рублей, вчера уже 75. У меня на чёрный день лежат 69 теньге.
Постепенно завершаю все дела, а их остаётся много. Из дембельского аккорда осталось найти два лома, три лопаты и чай-бак. Остальное уже сделали.
Пальцы на руке и ноге гнить перестали.
Нам выдали по десять пачек погарского «Полёта». Честно сказать такой суррогат, ну а куда деваться, курим и такой.
У нас опять боевые, вечером старт «Экспресса А511». Опять на всю ночь витки.
Ещё у космонавтов внештатная ситуация – там наверху у них отказали все солнечные батареи. То состыковаться не могут, то батареи отказывают. Так космическая отрасль постепенно разваливается.
В 16:19 с космодрома Байконур, стартовый комплекс №200Л осуществлен пуск ракеты-носителя "Протон 8К82К" с разгонным блоком "ДМ2М", которая вывела на околоземную орбиту российский спутник "Экспресс-1" (23319 / 1994 067А). КА типа "Экспресс", сер. №11 выведен на орбиту.14 октября. Погода стала очень холодной. Днём я под тонким одеялом замёрз, хоть под «афганкой» и ношу «вшивник» (кофта без рукавов). Всё, лето кончилось.
В буфете для офицеров был банкет, провожали нашего бывшего командира.
Позвонить домой не получается, в прошлый раз Гуля на ночь не осталась. Сегодня она дежурит, а у нас не работает городской телефон. И постоянно, то одно, то другое.
Уже две «афганки» я себе на дембель сделал. Куплю ещё одну. Но как их вывезти из части? Хочу через Гулю, ведь она скоро едет в Орск. Тельняшку, которую купил на базаре, я продаю, она всё равно мне большая.
Дела у меня с девчонками затухают, всё меньше и меньше я с ними общаюсь:
1. С Леной, контрактницей Узла я больше не общаюсь. Сейчас смотрю на неё и думаю, что же я раньше такого в ней находил, что меня увлекало? Нос крючком, уши торчком, жопа во-во, ноги волосатые, и строит из себя ца-цу. Ничего красивого и хорошего.
2. С Раей тоже всё кончено. Она редко звонит, а у меня больше нет возможности сходить к ней.
3. С Лаурой тоже всё затихло. Она ночью больше не дежурит. И переговоры через неё я не заказываю, а значит, и с ней не общаюсь.
4. С её сестрой Ларисой то же самое, у неё дома не работает телефон. Поэтому не поговорить и ничего. Она говорила, что выслала мне фото своё, но я ничего не получал.
5. С Мариной, когда она дежурит ночью, продолжаю общаться. Но она всё-таки теперь замужняя девушка.
6. С Таней (новая знакомая телефонистка) иногда общаюсь по телефону.
Вот и весь ракурс.
Меня должны уволить в первых рядах. Хотя сказал я преувеличено «ряды» - это всего девять человек. В отпуск я не ходил; во вторых я младший сержант; в третьих не «залётчик»; в четвёртых приготовил себе замену; в пятых за мной нет задолженности, и многое другое. Как говорили раньше - я «отличник боевой подготовки». Шутка!
А так, как в говориться в рекламе – « ждём,с все до первой звезды!»
15 октября. До обеда спал, а после лежал, но уснуть не мог.
Дела на месте не стоят. Горянкин погладил все три приготовленные мною «афганки». На одну пришил шеврон.
Интересные наши духи, попробую их кратко охарактеризовать, хотя это надо было сделать с самого начала. Но восполню сейчас этот упущенный мною пробел.
Троицкий с Краснодара, Вовкин земляк. Оказывается он 73 года рождения, то есть наш дух старше своих дедов на два года. Где то учился, и была отсрочка.
Второй -Кулешов с Киргизии уже женат.
Один Горянкин обыкновенный дух, пошёл в армию в своё время и жену на гражданке не оставлял.
Ну а четвёртый всё ещё в госпитале, и мы его не видели.
Мы никого из духов не выделяем, гоняем всех одинаково. Правда Гарянкину достаётся больше всех. Ведь он уже на смене, а эти двое долго отсутствовали в части - были в учебке.
Мне иногда становиться жалко своих духов, но это только внутри, а вида я не показываю. Иначе они обнаглеют и «сядут на шею».
Да, «тормозят они по страшному», неужели и мы когда-то такими были?
18 октября. Нина привезла наши фото. Оказалось, что за них мы должны: - я 37000, а Вовка 42000. откуда у нас такие деньги? Она понять этого не может.
Забрал в мастерской у гражданских рабочих свои парадные ботинки, там мне их на наждаке подточили края подошвы.
Вовка купил у Каспера офицерский бушлат за 55000 рублей, но пока отдал только 33000, обещал потом отдать. Я тоже буду договариваться с Каспером насчёт бушлата, но пока у меня нет денег.
19 октября. Новый командир на утреннем разводе сказал, что меня снимают со смены, теперь у меня дембельский аккорд - вместе с Каспером стеклить теплицу. Сроду я этим не занимался, придётся научиться. Долгинин так и сказал: - пока не сделаете, не уволитесь!
К земляку Ромке Шитову никак не могу всё позвонить через коммутатор, то у них вечерняя проверка, то ему некогда, то у меня нет времени. Я хотел поговорить с ним насчёт увольнения, чтобы ехать домой вместе.
20 октября. Последнюю ночь отночевал на КП. Теперь мы с утра и до вечера с Каспером на теплице замеряем, вырезаем стёкла. В это время у нас на костре в бочке топиться смола. И переставляя сколоченную из досок конструкцию, которая упирается в выступающие металлические уголки теплицы, мы на горячую смолу приклеиваем стёкла. Иногда лень двигать эту громоздкую и тяжёлую конструкцию, и я осторожно забираюсь по уголкам на конёк теплицы. Когда клеишь, осторожно опираешься пятой точкой для опоры на стекло. Оно слышно хрустит, но выдерживает твой вес.
Вечером мне пришлось идти в казарму на вечернюю проверку, ведь я не на смене. Я даже и не знал где мне встать в строй, ведь строятся, как и раньше по отделам. Я просто встал позади своих духов Троицкого и Кулешова. Я и не знал где моя койка, поэтому после проверки я, просто ушёл в штаб.
На КП в комнате отдыха офицеров не было. Сказав Тосику, чтобы утром меня разбудил, Я как обычно лёг спать там.
22 октября. Погода стоит холодная, правда я уже привык и не мёрзну.
Я, наконец, дозвонился до фотографа, и он после обеда привёз наши фотографии:
Я по-прежнему в казарме не бываю. Так на вечернюю проверку приду, отмечусь и обратно на Узел связи. Я привык уже жить здесь, в казарме я не ночевал год.
Сегодня даже не пошёл на вечернюю проверку, сказал, что жду переговоров. А офицеры меня все знают, и никто ничего против не имеет. Какая им разница где мне спать - в казарме или в штабе? Ведь я уже почти гражданский человек. Осталось немного, и я уже дома.
Павлючук сказал, что уволят нас 25 октября, а Дураков 1 ноября. Значит, за этот срок меня и уволят.
Каждый день всё готовлюсь к этому. Сегодня закончил делать парадку, осталось только фуражку почистить и сумку зашить. Я не делаю никаких там аксельбантов, просто обыкновенная парадка, только в погоны духи вставили текстолит, чтобы они не гнулись, не ломались.
Купил у Каспера офицерский бушлат. Вещей набралась полная спортивная сумка, больше не вмещается.
Завтра мы решили отдать наши полные сумки Серёге – прапорщику, чтобы он потом на вокзал Тюра – Тама привёз их. Ведь телефонистка Гуля в Орск уже не собирается. Поэтому тот план отменяется.
Сегодня выпал снег, поэтому мне придётся готовить шинель и шапку.
24 октября. Вчерашний снег уже после обеда растаял.
Павлючук решил проверить наш дембельский аккорд. Я, правда, в последнее время этим не занимался, у меня был свой командирский аккорд – теплица. Но как не странно аккорд Павлючука был полностью выполнен. Да, это бывает только в армии, и конечно благодаря духам, из ниоткуда на Узле появились носилки и лопаты и ломы.
После утреннего развода опять стеклить, мы уже почти половину теплицы закрыли. Сегодня резкой занимался Каспер, у него это лучше получалось. Он резал стекло, наливал в ведро горячей смолы и подавал всё это хозяйство мне, а я как обезьяна залазил наверх и клеил стёкла. Деревянной подставкой не пользовался, всё это долго и тяжело.
Вот так, занимаясь этим делом, я опёрся задницей на стекло. Оно хрустнуло подо мной и раскололось, а я полетел вниз. Высота до пола метра три, а там кирпичные горшки и обогревательные трубы. Но я успел как-то автоматически ухватиться за металлические уголки, на которые клеил стёкла. Вот так я и повис в воздухе. Спрыгнул на пол, у меня болело правое бедро, сквозь порванные брюки я увидел пятисантиметровый порез, сочившийся кровью.
Похромал в санчасть, там медсестра перевязала мою ногу, и сказала, что рану надо зашивать, а значит меня везти в госпиталь.
Через несколько минут я уже осторожно загрузился с медсестрой в командирский УАЗик и поехали в Ленинск. При въезде в город, врач попросил меня лечь на пол между сиденьями машины, чтобы на городском КПП нас не останавливали, ведь у меня не было увольнительной.
А в госпитале хирург под местной анестезией прямо на кушетке наложил мне на рану несколько швов и забинтовал ногу. Сказал, чтобы я через неделю приехал снимать швы.
Мы без проблем на том же УАЗике вернулись в часть.
Теперь я перестал строем с частью ходить на обед, а хромал отдельно, позади строя.
Но дембельский аккорд мне никто не отменял, поэтому я продолжал с Каспером стеклить теплицу.
В казарму ходить на вечерние проверки я перестал, просто игнорировал, и спать я по-прежнему ложился на КП. Меня никто этим не беспокоил.
Сейчас я даже мог свободно сходить в самоволку, ведь на КП на смене Тосик. Но сейчас уже было не до этого, чувствуется дембель близко, да и хромать до Ленинска было бы тяжело.
26 октября. Нас дембелей с утра собрали в кабинете замполита Вертоголова, где кроме хозяина сидел ещё наш новый командир полковник Долгинин. Вертоголов вслух дал каждому присутствующему солдату характеристику. С его слов мы с Вовкой младшие сержанты были без залётов, без замечаний; мы должны будем уволиться в первых рядах. Остальные дембеля во вторых. Но про сроки сказано ничего не было.
Теперь каждый день мне приходилось ходить в санчасть на перевязки.
